В какой-то момент Лиза испытала жестокую ярость, еле
удержавшись, чтобы не ринуться в директорский кабинет… В Мишин
кабинет, куда нежданно, негаданно вползло нечто склизкое и текучее,
чужое, как ксеноморф!
Медленно выдохнув, Пухова обстоятельно разузнала у Аллы все
подробности, и бросилась вниз, к своему отделу.
Она застала рабочее место пустым, зато из лаборатории локальных
перемещений доносился целый хор голосов. Замерев на пороге,
поставив ногу на высокий комингс, Лиза огляделась.
В лаборатории было людно. Коллектив набился между хронокамерами,
и даже перевешивался через парапеты второго и третьего ярусов
старого ускорителя. Слышались возгласы:
– Да морду набить ему, и всё!
– Ага! И сам же в милицию попадешь!
– Вот не верю я, что это Панков один затеял! Он, конечно,
сволочь та еще, но руки у него коротки.
– Это кто-то из ЦК, зуб даю.
– Ха! Еще бы! Секретарь по науке – это же власть!
– Посадят сейчас на Мишино место какое-нибудь кувшинное
рыло…
Лиза набрала полную грудь воздуха, и крикнула:
– Лю-юди-и!
От неожиданности коллектив затих, а Пухова, раскрасневшаяся в
праведном гневе, воскликнула:
– Что, митинговать будем? Или действовать?
– А ты что предлагаешь? – прогудел Вайткус.
– Лично я увольняюсь! – резко ответила Лиза.
– О-о! – восхитилась Ядвига, задыхаясь от восторга. – А давайте…
тоже! Напишем заявления об уходе… Все!
Секундное молчание взорвалось ликующим ревом.
– Молодец, Ядзя! – заорал Киврин. – Правильно! Где бумага?
Пишем!
Обрадованная Пухова все же напомнила товарищам об утрате
служебного жилья, но Алёхин лишь головой мотнул:
– Перебьемся!
Обездолив принтер на пачку бумаги, он раздал листы всем
желающим, а желали все.
– Пиши: «ВРИО директора НИИВ товарищу Панкову…»
– Не, надо писать сокращенно не «тов.», а «тв.» – твари!
– Ой, сбил меня! Я так и написала – «тварищу»!
– Ха-ха-ха!
– «От начальника отдела…»
– Наташка, да я помню…
– Кто написал, сдаем!
– А кому сдавать?
– Лизаветке!
Четвертью часа позже Лиза поднялась наверх, гордо держа в руках
ворох заявлений. Навстречу, переваливаясь по-утиному, шествовала
Знаменская, в далеком прошлом ученая, а нынче техничка.
– Здравствуйте, теть Зин! – прозвенела Пухова.
– Здравствуй, Лизавета, – залучилась уборщица. – А чего это ты
так сияешь?
– А увольняюсь я, теть Зин! Мы все уходим!
Зинаида Знаменская вылупила притухшие глаза, зависнув на пару
секунд, и тут же подняла суету: