Никого он не убивал.
И второе — он боялся за внучку.
Но я не мог понять — почему?
Если Трубецкого убила Маша, а профессор взял вину на себя, то
теперь-то чего бояться? Следствие поверило, со дня на день будет
суд. Главное — не менять показания и все брать на себя.
Похоже, причина острого страха была в чем-то другом.
— К вам кто-то приходил в тюрьму? — наудачу спросил я.
Не самый логичный вопрос. Тюрьма Петропавловской крепости меньше
всего похожа на проходной двор.
Но я попал в точку.
— Нет! — почти крикнул профессор.
Это было так внезапно, что Кира вздрогнула.
— Что вам от меня нужно? — не унимался Лабуаль. — Я убил
Трубецкого, я! И отправил его душу в ад!
Вот теперь эмоции били из него через край.
— Уведите меня! — кричал профессор. — Я не хочу говорить с этими
людьми!
Он дергал цепь, как будто пытался оторвать ее от стола.
Лязгнула дверь, и вбежал охранник.
— Посещение окончено!
— Я отказываюсь от защиты, слышите! — бесновался Лабуаль. — Я
убийца! Только оставьте меня в покое!
— Стоять! — жестко сказал я охраннику.
Так жестко, что он сразу послушался. А я повернулся к Илье.
— Вызови сюда начальника тюрьмы. Как хочешь, но я должен знать,
кто приходил к профессору. Может быть, не посетитель. Письмо или
записка. Другое сообщение.
— Да ты что, Барон! — попытался образумить меня Илья. — Такого
не может быть.
— Ищи. Или я прямо отсюда иду к императору. Так или иначе, я
своего добьюсь, ты меня знаешь.
И я добился. Правда, для этого мне пришлось окончательно
наплевать на осторожность и использовать ментальную магию на всю
катушку. А еще шантаж и угрозы.
Через полчаса все в той же комнате без окон передо мной стояли
навытяжку шесть человек.
Все, кто имел доступ к камере профессора.
Я впивался взглядом в лицо каждого из них. Умник без всякого
стеснения копался в их памяти. Я видел в их глазах страх и
непонимание происходящего, но мне было наплевать. Я снова стал
ликтором, который ведет расследование.
Но не узнал ничего.
Ни-че-го.
Никто не приходил к профессору Лабуалю. Никто не передавал ему
записку. Никому на магофон не приходило сообщение, адресованное
профессору. Никто ничего не передавал на словах. Никто не оказывал
на охрану магическое воздействие.
Все мимо.
— Приношу свои извинения, — официальным тоном сказал Илья
начальнику тюрьмы.
Начальник почти не слушал его, он смотрел только на меня, и его
слегка потряхивало от пережитого.