— Мне в гостиницу, — с трудом это сказала.
— Вначале в травмпункт заедем, глаз твой посмотрим.
— Не надо, всё в порядке, — совсем тихо сорванным голосом.
Да, отлично. Всё в порядке, садист глаз выбил, и мы его, суку, покрывать будем.
— Да нет, не в порядке, — я завернул на бензоколонку. Там был неплохой магазинчик. — Врач скажет, что всё в порядке, тогда я успокоюсь. Посиди минуту.
Я вышел из машины и вставил пистолет в бензобак. Присматривал за своей девчонкой. Она волосы убирала. Профессионально так в жуткий «бублик» свернула, что я даже поморщился. Такие волосы прячет. На моё счастье, волосы закрепить было нечем и, пока я шёл до кассы, Дрю опять стала лохматой.
В магазине взял ей резиновые тапки и большие солнцезащитные очки. Бутылку воды, потому что голос осип, влажных салфеток и пачку бумажных платков.
Мне не нужно было объяснять, откуда во мне столько жажды заботиться. Я уже нормально пожил и многое понимал, это чувство подавлять нельзя, его нужно хватать, прятать внутрь себя и в своём сердце холить и лелеять.
Это то, что я искал. Мне повезло однажды встретить хорошего психиатра, который сказал, как избавиться от пресыщения. Естественно, воздержанием. Неспособность остановиться на одной девушке, отсутствие желания хоть кого-то оставить рядом с собой преследовали меня с ранней юности.
Четыре года после аварии, после того, как моего отца обанкротили, и он умер от сердечного приступа. Я болел, никого не трогал, и у богатых родственников прослыл блаженным замученным папашей мальчиком. Хорошее время, я наконец-то почувствовал необходимость иметь рядом с собой человека. За долгий перерыв именно Дрю стала первой, и её значимость для меня росла с каждой минутой.
От любви тепло, хорошо и, главное, спокойно. Меня не корёжило, что я открыл дверь и грязные женские ступни вытирал влажными салфетками, присев на корточки.
«Любовь не превозносится, не гордится… Не ищет своего, не раздражается»*
— Влад, ты что, — стеснялась и тихо пищала Дрю, стараясь не отдавать мне свои ноги.
Это меня веселило. Раньше бы я так не смог. Натянул на её ноги тапки. Отдал очки:
— Надень.
Спрятав глаза, Дрю успокоилась. Какой-то психологический ход. Но плакать всё равно отказалась. А ей нужно, иначе не выйдет напряжение, созданное, возможно, много лет назад.