Леокадия умолкает, в комнате воцаряется тишина. Поднимаю взор
– все смотрят на меня. Почему? Ах, да, я плакал. Совсем расклеился.
Смахиваю слезы со щек.
–
Извините, господа! Вспомнилось.
–
Потеряли близкого человека?
Это
Леокадия. Ей-то что?
–
Родителей. Я их очень любил.
Это правда. Отец умер в 1999 году –
сердце. Мать – десятью годами спустя. Рак. И я, врач, не смог им
помочь… Но что до этого людям в чужом мне мире? Чувствую себя
неловко. Не следовало пить.
–
Хотите, я спою?
Оживились. Певец из меня никакой, но народ нужно отвлечь.
–
Просим! – раздаются голоса.
–
Гитару? – Леокадия протягивает инструмент.
–
Не умею, – развожу руками. – Я – а капелла.
–
Если смогу – подыграю, – говорит она. – Начинайте, Валериан
Витольдович!
Как
мне не нравится это имя! Но другого не предложили…
– Целую ночь соловей нам насвистывал,
Город молчал, молчали дома.
Белой акации грозди душистые
Ночь напролет нас сводили с ума…
Вступает гитара. Леокадия уловила мотив.
–
Сад весь умыт был весенними ливнями,
В темных оврагах стояла вода.
Боже, какими мы были наивными!
Как же мы молоды были тогда!
В час, когда ветер бушует неистово,
С новою силою чувствую я:
Белой акации гроздья душистые
Невозвратимы, как юность моя.
Умолкаю, следом стихает гитарный перебор. В комнате – тишина.
Робкий хлопок, второй – и собрание вдруг взрывается
аплодисментами.
–
Браво! Брависсимо!
Особенно стараются сестрички. Странно. Неужели понравилось? В
моем мире мне медведь на ухо наступил, а тут, значит, могу?
Аплодисменты постепенно стихают.
–
Замечательно! – говорит Карлович. – Не хуже Леокадии
Григорьевны.
–
Куда мне? – развожу руками. – Леокадия Григорьевна неповторима.
–
Льстец! – грозит она пальцем, но выглядит довольной. Вот и хорошо.
Здесь она, похоже, главная певица. Зачем мне враг?
–
Душевная песня, – продолжает надворный советник, – но не вам петь
про ушедшую юность. Правда, господа?
За
столом смеются.
–
Завидую я вам, Валериан Витольдович! Бог дал вам редкий талант. В
такие лета и так оперировать! Вспоминаю себя после университета.
Руки дрожали… Вот что, голубчик! Подсаживайтесь к Леокадии
Григорьевне и порадуйте нас пением. У вас это хорошо получается, а
вдвоем будет еще лучше. Я прав, господа?