– Ну, что, коллеги? – говорит
Карлович. – Потрудимся еще? Понимаю, что устали, но нужно.
Встаем. Карлович прав. Раненые в
коридорах лежат…
***
Назавтра пришли повозки и забрали
раненых. Неподалеку Молодечно, а там – железнодорожная станция.
Раненых везут в Минск и Могилев, где развернуты госпитали.
Возможно, дальше – Россия большая. Увезли тех, кого можно, тяжелые
остались. «Мои» живы. Выглядят неплохо, все в сознании. Карлович
удивлен, но виду не показывает. Я тоже молчу. Зачем пенять хорошему
человеку? Такого начальника, как Карлович, поискать. К подчиненным
относится уважительно, другой бы орал. Видели мы… Тайком от
начальника «подпитываю» прооперированных излучением, причем, всех –
своих и его. Замечаю, что это дается легче, сил словно прибавилось.
Это хорошо.
Работаем. Раненые продолжают
прибывать. Часть приходит самостоятельно, некоторые – с оружием.
Кульчицкий отбирает винтовки и гранаты.
– Нанесли бонб! – ругается в
коридоре. – Еще лазарет подорвут!
Оружие он складывает в кладовой.
Раненые подавлены. Говорят, что «герман жмет», и фронт может не
устоять. Оперируем. Ранения большей частью от шрапнели, много
слепых ран. Разрезаю, достаю пули и клочки материи, иссекаю
поврежденные ткани, бинтую. Карлович занимается тем же. Едва убедил
его не зашивать раны, наоборот, расширять для оттока гноя.
– Огнестрельное ранение стерильно! –
убеждает он. – Если не слепое, конечно.
Заблуждение этого времени. И у нас
было. Скольких жизней стоило!
– Пуля пробивает мундиры и заносит в
рану грязь, – говорю ему. – А еще нитки и клочки одежды. Не все
удается удалить. Нельзя шить! Надо оставить для дренажа.
Прислушался, заодно ускорили
обработку. К полудню раненые кончились, новые перестали приходить.
И канонада стихла.
– Не дай бог, немцы прорвались! –
говорит Карлович, его это тревожит.
– Попадем в плен? – спрашиваю.
– Хуже! – морщится он. – Помните
Новоселки?
Кручу головой.
– Ах, да, память не восстановилась, –
кивает он. – Хорошо, что университет не забыли. Эта история
прогремела. В Новоселках стоял лазарет Красного Креста. Наступая,
немцы его захватили. Раненых и персонал закололи штыками, сестер
перед этим изнасиловали. Наши отбили Новоселки через несколько
часов, поэтому и узнали.
Знакомый почерк. Не Гитлер создал в
Германии нацизм, он имелся и до него. Лагеря смерти для русских
военнопленных появились еще в Первую Мировую. В Великую
Отечественную пилоты Люфтваффе рьяно бомбили санитарные поезда и
машины, артиллерия стреляла по госпиталям. Медсанбаты, выбирая
место расположения, первым делом думали о маскировке, потому что
«просвещенные» европейцы убивали раненых и медицинский персонал с
садистским восторгом. Через поколение их потомки будут учить нас
гуманности…