– При
удобном случае.
– Вам его
предоставят. Из штаба дивизии телефонировали. Немцев отбили, на
фронте тихо. Раненых не ожидается.
Он встал и подошел к открытому окну.
Я присоединился. Некоторое время мы смотрели на пустой луг. Тот
выглядел мирно. Трупы убрали вчера, оружие унесли. Только пятна от
кострищ напоминали о ночевке казаков.
– Хорошо, когда так тихо! – сказал
Карлович. – Не люблю войну.
Я – тоже. Но войне плевать на нашу
нелюбовь…
На дороге со стороны линии фронта,
показался автомобиль. Он мчал на большой скорости. Это с чего так
гонят? И, главное, куда? От немцев удирают? Не угадал. Автомобиль
свернул к лазарету и въехал во двор. Из него выскочил незнакомый
генерал с профессорской бородкой и брюшком.
– Санитары, сюда!
– Идем! – сказал Карлович. – Похоже,
раненого привезли …
***
Раненым оказался знакомый мне генерал
– тот, что обозвал меня «орлом». Нечто подобное я предполагал –
простого солдата в машине не повезут. Выглядел генерал скверно. Без
сознания. Посеревшее лицо, хриплое дыхание, розовая пена в уголках
губ. Повязка на груди вся в крови. Цвет – алый. Легкое пробито, это
к гадалке не ходи, да еще артерия задета.
– Как это случилось? – спросил
Карлович, когда мы закончили осмотр.
– Шрапнель, – буркнул генерал с
брюшком и зло ударил себя кулаком по ладони. – Вышли на позиции
посмотреть, а немцы углядели. Дали залп. Главное, никого более не
задело, а вот Алексей Алексеевичу досталось. Спасете его,
доктор?
– Сделаем все возможное, – сказал
Карлович, и по его тону я понял, что доктор не надеется на
благополучный исход. – Раненого – в операционную! Приготовьте все!
Дать ему наркоз!
Санитары подхватили носилки и утащили
раненого
– Будете оперировать? – генерал
уставился на надворного советника.
– Не я, а он! – Карлович указал на
меня. – У меня рука пулей пробита.
– Этот юнец? – генерал уставился на
меня. – Лучшего нет?
– Этот юнец и есть лучший! –
рассердился Карлович. – Сложнейшие операции делает. И никто из
пациентов не умер.
– Может, в Молодечно отвезти? – не
успокоился генерал.
– Не довезете! – буркнул Карлович. –
Извольте, ваше превосходительство, не мешать! Вы свое дело
сделали.
По его тону можно было понять, что
именно генерал с профессорской бородкой виновен в ранении. Тот это
уловил и сдавленно выругался. Мы пошли надевать халаты и мыть
руки.