– Я
взял на себя смелость сделать несколько образцов стентов. Они
изготовлены из платины. Этот металл не отторгается человеческим
организмом.
Отхожу от кафедры и передаю коробочку Бурденко, который сидит
в переднем ряду. Либезон сделал стенты. После чего отполировал и
поместил в гнезда бархатной коробочки.
–
Зачем? – удивился я.
–
Должно быть красиво, – улыбнулся он. – Я же ювелир.
Стенты привлекают взгляд. Вытянутая сеточка из платины с
ромбовидными отверстиями. Концы проволочек закруглены. Труд
огромный. При этом Исаак Моисеевич ограничился авансом.
–
Хочу внести вклад в науку, – объяснил мне. – Пусть все знают, что
первые стенты в мире сделал старый Либензон. Не забудьте сообщить
об этом в докладе.
Сообщу, конечно, не жалко. Коробочка пошла по рукам.
Некоторые из врачей достают стенты и внимательно рассматривают.
Надеюсь, я их заинтересовал.
–
Методика операций представляется такой…
Разворачиваю и вешаю перед кафедрой плакат с рисунками. Его
склеили из листов бумаги. Рисовал я, сестры милосердия раскрашивали
гуашью. Главной трудностью было эту гуашь отыскать. С трудом, но
нашли. Сестры постарались – рисунки яркие и доходчивые. Не
типографский оттиск, конечно, но для этого времени замечательно.
Беру указку и начинаю показ. В задних рядах приподнимаются – плохо
видно.
–
Эти схемы я оставлю здесь, – успокаиваю любопытных. – Любой сможет
их рассмотреть позже, а пока отвечу на ваши вопросы.
В
зале встает немолодой врач. Седина в волосах, погоны надворного
советника. Здесь все в чинах, я единственный зауряд-врач.
– У
меня вопрос, коллега! Если правильно понял, вы ни разу не применяли
стенты на практике. Но предлагаемая вами методика выглядит так, как
будто используется давно.
М-да, мне этих зубров не обмануть. Впрочем, нечто подобное
ожидалось.
– Я отрабатывал ее на трупах.
Использовал различные материалы. В ходе экспериментов и сделал
выводы, как о методике операций, так и форме и размерах
стентов.
В зале кивают. Отработка на трупах –
основной метод в этом мире. Некоторые из присутствующих смотрят с
уважением. В условиях фронтового лазарета найти возможность для
исследований… Хорошо, что Карловича нет в зале – при нем бы не
прокатило. Понимаю, что врать нехорошо, но без этого не внедрить.
Надо заронить идею. В медицине новшества приживаются тяжело.
Катетеризация мочевого пузыря используется со времен древних
египтян, но когда немецкий интерн Форсманн в 1929 году ввел катетер
через локтевую вену в полость правого предсердия, доказав тем самым
безопасность этой операции, его уволили из клиники и лишили
возможности заниматься кардиологией. А сколько времени ушло на то,
чтобы приучить врачей мыть руки! Доктора, который первым ввел это в
практику, выгнали из больницы и затравили. Пожалуй, нет в мире
более консервативной дисциплины, чем медицина, разве что
образование. Но сейчас война, и востребованы открытия, на которые
прежде не обращали внимания. Флеминг выделил пенициллин в 1928
году, но применять его стали в 1944-м. Шла война, и была масса
раненых с гнойными инфекциями…