Завершился второй день конференции.
Попрощавшись с коллегами, я вышел за ворота. Стоял теплый летний
день. Отказавшись от извозчика, я пошел к гостинице. Там у меня
номер – сняли по моей просьбе. В переполненном городе это не
просто, но Бурденко хирург-консультант фронта, здесь это величина.
Можно было остановиться у Леопольда, но я не захотел. Это Карлович
ему друг, а я никто. К тому же врач любопытен. Начнет выспрашивать
про Германию, сразу проколюсь. И без того косяков набросал – не
собрать.
На улице было оживленно. Спешили по
делам прохожие, гуляли няньки с детьми, что узнавалось по одежде –
куда более скромной, чем у воспитанников. Катили по булыжной
мостовой коляски – кабриолеты или ландо. Не разбираюсь я в этом. В
том мире у меня был автомобиль хэтчбек – так звали этот тип кузова.
Мне он нравился…
– Валериан Витольдович?..
Девичий голосок. Это кто?
Оборачиваюсь. Меня догнала открытая коляска, запряженная парой
лошадей. На сиденье – барышня. Кремовое платье в кружевах, такого
же цвета шляпка с большими полями, прихваченная лентой под
подбородком. Из-под полей на меня смотрели глаза – большие, черные
под ресницами-опахалами. Знакомые глаза…
– Здравия желаю, Елизавета
Давидовна!
– И
вам доброго вечера! – улыбается девушка. Хм! А зубки у нее – мечта
стоматолога. Не в смысле выдрать и заменить, а для рекламы
кабинета. И остальное хоть куда. Нежный подбородок, тонкие черты
лица… Есть в юных семитках какое-то особое очарование. С возрастом
оно проходит, но сейчас – смерть мужчинам. Той ночью я ее толком не
рассмотрел – не до того было, а вот сейчас дошло.
–
Ехала мимо, смотрю, вроде вы идете, – продолжила Полякова. –
Случайно получилось.
Так
я и поверил! Дочка местного олигарха случайно катается у военного
госпиталя. Самое место для прогулок.
– Решилась окликнуть. Я вас не
фраппировала[2]?
– Как можно, Елизавета Давидовна? Рад
вас видеть.
– Я вас тоже. Не составите
компанию?
– С удовольствием.
Забираюсь в коляску.
– Трогай, Фрол!
Ага, это мой крестник. Оправился,
значит. Как его голова? Под фуражкой не видно. Здесь все ходят в
головных уборах, даже летом. Женщины носят шляпки или платки – в
зависимости от положения в обществе. Кучер щелкает кнутом. Лошадки
повлекли повозку по мостовой.
– Прочла в газетах, что вы приехали в
Минск на какую-то конференцию, где выступили с докладом, –
продолжила Полякова.