— Однако, — дёргает подбородком Семибратов. — Слышал что-то
такое про каких-то китайских монахов, но чтобы в реальности… Так вы
что же, и ко мне эту… хм… «ци» примените?
— Ну-у… Некоторым образом.
Я, в свою очередь, расспрашиваю будущего пациента о его
проблеме. Жаль, нет под рукой медицинской карты, хотя он сам мне с
ходу выдаёт: компрессия корешка спинномозгового нерва протрузией
межпозвонкового диска, бедренное воспаление, хронический ишиас… В
будущем это заболевание получит название невропатия седалищного
нерва, а общее название невралгия, но слово «ишиас» мне больше
нравилось. И короче, и звучит немного загадочно.
Со слов Семибратова, лечащим врачом назначались нестероидные
противовоспалительные препараты, витамины группы B, проводились
эпидуральные блокады… М-да, не очень приятная вещь эта эпидуральная
блокада, когда иглой тебе тычут в спинной мозг. Ну и просто
обезболивающие уколы. Что ж, в любом случае, есть от чего
отталкиваться.
Наконец с чаепитием покончено, я чувствую, что силёнок хоть и
немного, но прибавилось. Во всяком случае, меня не покачивает, как
сухопутную крысу на палубе корабля, и в голове уже не шумит.
Андрей Васильевич на мою просьбу снять халат и спустить трусы
реагирует как-то смущённо, но всё же разоблачается и ложится
животом на диван. Обе ягодицы покрыты оспинками от периодических
инъекций, есть следы от уколов блокады и на пояснице.
«Сканирование» подтверждает диагноз, и я приступаю к работе. Снимаю
воспаление и устраняю причину ишиаса – межпозвоночную грыжу. В этот
раз даётся вроде бы легче, нежели в начале моего целительского
пути, когда я возился с грыжей тётушки. Руку, что ли, набил, или и
впрямь я уже лекарь энного уровня…
— Полежите пока, не вставайте, — советую я Семибратову.
А сам буквально падаю в кресло. Два серьёзных исцеления за один
день – это то ещё испытание. Сейчас бы вздремнуть хотя бы пару
часиков, но придётся потерпеть. Хорошо ещё, что не мутит, хотя
слабость достаточно сильная. Зато чувство голода нарастает, сейчас
бы не помешало закинуть в топку своего организма что-нибудь
посерьёзнее сушек с печеньями.
Вскоре я разрешаю Андрею Васильевичу встать, прошу походить по
комнате. Тот осторожно встаёт, надевает халат, и так же осторожно,
а затем всё смелее начинает ходить. Поначалу явно прихрамывает по
привычке, но затем хромота уходит, и он меряет здоровенную залу, в
которой всё и происходило, твёрдой поступью.