–Может, с поцелуев?
Пальцы Греха обвели мои губы.
Погладили их, надавили несильно. Просто оттянули кожу, обожгли ее откровенным прикосновением.
–А может...
Грехов опустил руки ниже. Провел с нажимом по шее, обхватывая ее всей ладонью. Я в его руках чувствовала себя мышкой.
Куклой, с которой играет жестокий, эгоистичный ребенок.
В мозг вонзилась мысль, что он уже считает меня своей.
Полностью своей.
И делать будет только то, что ему захочется.
–Такая нежная... И дрожишь, – прошептал он, почти касаясь губами моего уха.
Я закрыла глаза.
Сердце колотилось в груди как бешеное. Раньше я такого никогда не испытывала. Ни один мужчина на меня так не действовал.
Грех сжал мою грудь сквозь ткань рубашки и бюстгальтер. Черт бы побрал эти мягкие чашки! Я бы сейчас предпочла толстенный пушап!
Потому что соски превратились в камушки.
Выдавая меня с головой, уперлись в дразнящую ладонь. Царапнули ставшие жесткими кружева.
Я почувствовала, как его губы коснулись мочки уха.
Меня бросило в жар. В ушах стучало. Мне бы отвернуться, ускользнуть. Но я послушно стою. Подчиняюсь ему без слов.
В дверь резко постучали. И открыли ее сразу же. Не дождавшись ответа.
–Егор... Ой! – на пороге застыла женщина.
Я взвизгнула от неожиданности. Дернулась в руках Грехова, оттолкнула их от себя.
А вот Грехов даже головы на нее не повернул.
Не отступил от меня, не отпустил.
–Извините, – надменно произнесла женщина. – Егор Алексеевич, вы не сказали, что уже дома. Я решила уточнить. И, вот.
Она продемонстрировала высокий стакан с напитком. Судя по обилию в нем зеленых листьев и льда, это был мохито.
Я невольно облизнула губы.
В глотке было как в Сахаре. Очень хотелось пить.
–Я дома, Людмила, – севшим голосом согласился он. – Поставь.
Склонив голову и не смотря на нас двоих, она прошла и исполнила приказ. А я сгорала от стыда. Только сейчас заметила, что она одета в опрятную униформу. Наверное, домработница.
Вот только...
Егор?
Это какие же отношения между ними? Оч-чень интересно.
Хотя, к черту! Ничего не хочу знать! Хочу провалиться под землю прямо сейчас. Исчезнуть из этого проклятого дома и из рук Грехова.
–Приготовь ужин, Людмила, – велел он ровным голосом. – На двоих.