Так что теперь он ожидал хоть небольшого к себе уважения. Тем
более, что был Полисун вспыльчив, горяч и резок, как многие его
сородичи. Древнее создание, он умер и стал лешим тысячи лет назад,
а до того жил сатиром, хвостатым и козлоногим. В те времена его
племя хоть и стало уже редким, но встречалось еще в здешних
лесах.
- Волчий Пастырь, - вдруг произнес Кащей. – Как спалось?
- Поздорову, батюшка, - хмуро ответил леший. – Зима прошла – и
слава Велесу.
- Много ли других уже проснулось?
- Я первый. Но остальные будут со дня на день. В этом году у нас
пробуждение-то раннее.
- Это хорошо. Пока остальные лешие еще спят, а снег еще не сошел
– сделай кое-что для меня.
- Что смогу – сделаю, - пожал мохнатыми плечами Полисун.
- Вот и молодец. Волков-то много еще в русских лесах
осталось?
- Остались, куда они денутся. За зиму поменее стало, конечно, но
ничего, не жалуемся. Вот закончу тут, пойду им перекличку
проводить.
- Проведи обязательно. Они же, наверное, оголодали за
зиму-то?
- Ясный день. Так спокон веку заведено, что зимой голодней
всего. Ничего, отъедятся.
- Конечно, отъедятся. И я тебе даже подскажу, на чем. Отправь-ка
их вот сюда, - указал на земельный чертеж Кащей. – Погуляй там со
своими стадами, попасись на тучных пажитях.
- Стаи у волков, не стада, - поправил Полисун, почесывая бок. –
Отправить-то можно, да что другие скажут? Лесная братия еще осенью
собиралась – уговорились не встревать. Оно как, можно вообще?
- Можно, не волнуйся. Пущевик тебе пособит, и другие восходные.
А если закатные слова поперек говорить будут – на меня все вали.
Принудил, мол. В драку не лезь – они потом еще поймут, что я им не
враг. Им враги – как раз те, кого они защищают. Так и скажи.
- Да говорил я уж им всем, - поморщился Полисун. – И Пущевик
говорил. И другие.
- Сызнова скажи. И Пущевик пусть сызнова скажет. И другие.
Может, со второго раза прислушаются. А не прислушаются – так и не
надо. Когда людей повыведем, в лесах гораздо привольней станет –
тогда-то уж всяко и до самых неразумных дойдет. Хек. Хек. Хек.
- Слушаю, батюшка, - кивнул Полисун. – Все исполню в точности.
Дозволишь ступать?
- Ступай, Волчий Пастырь. Дорога тебе скатертью.
Выходя из залы, Полисун едва не столкнулся с человеком в белом
плаще. Был он не то юн, не то стар, сухопар и костист, волосом бел,
а глазами мертв. Волчий Пастырь при его виде вздрогнул – давно,
очень давно он не слышал ничего о Великом Тодоре. Думал, что уже
покинул тот людской мир.