- И что она? – подалась вперед императрица.
- А что она? – пробурчал кот. – Известное дело, любопытство
вперед женщины родилось. Любопытней женщины только кошка, да и то
потому, что тоже женщина. Дождалась она, пока ночь наступит и пока
муж из терема уедет, да и побежала сразу же ключи от потайной
дверки искать. И нашла ведь, сука! Весь терем перерыла, но нашла,
сука такая! А как отворила она дверку, то чуть в обморок от ужаса
не упала. Потому что был там потайной чуланчик, доверху набитый
картинками срамными с бабами голыми. Стоит она, сука, ни жива ни
мертва, таращится, и тут ложится, значит, ей на плечо тяжелая рука,
и голос тяжелый сзади: мои вкусы очень специфичны, ты не
поймешь.
Мурлыча сказку, кот Баюн подкреплял силы сметаной. Двуногая
рабыня благоговейно подала ему блины, кот понюхал их и гневно
отпихнул лапой. Они уже остыли, а Баюн ел только свежие,
теплые.
Но при этом не горячие.
Здесь, в Царьграде, волшебный зверь стал кататься, как сыр в
масле. Через море он перебирался долго и трудно, отощал по пути
изрядно, но выбравшись на берег – сразу начал отъедаться, ловить
мелкую и крупную дичь.
Человеков, правда, не когтил – недостаточно еще подрос для
такого. Три месяца минуло с тех пор, как гнусные суки подсунули ему
молодильную колбасу, и за эти три месяца Баюн хоть и заметно
подрос, раздался в холке, но был все еще не намного крупнее
обычного домашнего котейки. Может, три четверти пуда весил.
Ваньку и Яремку он вспоминал со злобой. Сколько эти двое ему
пакостей наделали, ух!.. Удивительно даже, что сразу не пришибли,
столько времени с собой таскали зачем-то.
Конечно, отомстил он им славно. Сам, правда, еле-еле не погиб
при этом, но какой был выбор? В живых-то его бы уж точно не
оставили – кот сердцем чувствовал. Так что решил он отправить обоих
своих ворогов на дно. Коли уж помирать – так вместе.
Живучи, правда, оказались, чужеяды. Баюн еще не мог рассказать о
них новой сказки – видно, после Буяна ничего интересного с ними не
происходило. Но что-то такое в голове уже вертелось, назревало.
Значит, живы оба, и будут еще у них приключения.
То ли веселые, а то ли печальные – такого Баюн заранее сказать
не мог, да и вообще толком не понимал, как эта его способность
действует. Всплывало просто на языке что-то такое, словно само
приходило. По заказу он сказок сочинять не умел, о чем-то скучном
никогда не баял. Бывало, что говорил все точно, до малейших
подробностей, а бывало, что и перевирал нещадно. Бывало, что немало
времени проходило после событий, а бывало, что сказка почти сразу
же складывалась, по горячим следам.