Венцом этой ветки некромантии считаются скрещивания человека с
животными и где-то там, в тëмных глубинах непознанного,
возбранявшиеся Ложей гибриды людей с людьми. Запретный плод любого
химеролога: попытка вывести единый конгломерат из множества людских
мозгов с целью изучения принципиально иной магии и
усовершенствования уже существующей.
Это даже звучит мерзко. Всё это я узнал позже на беглом уроке
Аничкова. Он также сказал, что подобное под силу только Девятому,
потому это ещë одна причина, почему за мной откроют сезон
охоты.
Лазаревич отошёл назад — контроль некроморфов отнимал много
концентрации, но перед этим он всё же умудрился ещё раз кинуть в
меня кислотой. Я её так называл за смертоносные свойства — так-то
это была непонятная мне энергия в жидком виде зеленоватого цвета.
Что-то на некромантском в общем.
Летучая мышь меняла позицию, а медведь, отпинывая трупы
сородичей, решил просто зажать меня в угол. В него полетела молния,
но не затормозила — мертвецам она не особо страшна. Слева сражался
Ломоносов и когда на него вдруг выпрыгнул рогатый тигр и едва не
укусил за ногу, в ход пустил свою магию друид.
Так как большая часть сущности этого животного была кошка, то
маг через силу смог влезть к ней в сознание и остановить атаку,
животное замахало головой из стороны в сторону, Иван этим грамотно
воспользовался и снёс ему верхнюю часть черепа.
Твари не повезло, но то же самое можно сказать и о друиде. Его
затрясло, изо рта пошла красная пена, и вскоре он скончался от
внутреннего кровотечения, открывшегося по всему организму.
Смешанное сознание химеры и воля некроманта не простили такой
беспардонный контакт с пограничной формой жизни.
Ломоносов, уничтоживший всю мелочёвку и тигра, развернулся
помочь мне с медведем, но был атакован летучей мышью. Та, открывая
пасть, засыпала моего спутника серповидными звуковыми лезвиями,
которые при контакте со стенами вызывали противный уху писк,
заставляя вздрагивать, а если задевали тело, то ранили как
острейшие мечи.
— Я справлюсь! — крикнул я Ивану и перехватил нож в левую руку.
Что ж, если Лазаревич в состоянии полумедитации, значит, можно
потратить и круги. Я переформатировал их в ветер, камень и
огонь.
Пора пофантазировать. Я взял за основу ветряную гигантскую руку,
которую уже использовал на дуэли против заносчивого Шеина. В этот
раз я её наполнил каменным содержимым, а за подвижность и
эластичность будет отвечать ветряной каркас.