В тюремный блок спустились ещё четверо мужчин и помогли
организовать эвакуацию. Я через боль медленно поднимался по
ступенькам, держась за живот. Состояние шока прошло, и я был жив
только благодаря усиленной циркуляции маны в своей крови. То, что
происходило внутри, можно сравнить с огромным муравейником,
пришедшим в движение, когда на него наступила человеческая
нога.
Маленькие трудяги перетаскивают веточки, комья земли, запасённую
еду и охраняют королеву — всё готовы сделать, чтобы вернуть дом в
прошлое состояние. Так и у меня с маной. Она пробиралась даже в
самые крошечные капилляры, закрывала тут и там внутренние
кровотечения и пыталась латать травмированные органы.
Заживлять себя полноценно я пока не мог, но вот остановить
разрушение, протянуть до настоящего вмешательства целителя — это,
пожалуйста.
— Артём Борисович, боже, вы целы! — чумазый Феликс полез было
обниматься, но я выставил руку вперёд.
— Не надо.
— Что с вами? Может позвать некроманта? — он озадаченно нагнулся
поближе.
Я схватил его за воротник и притянул к себе.
— Не надо никого звать, слушай сюда — мы тут пробудем ещё дня
два с показаниями, — я остановился, сдерживая накатившую боль, и
потом продолжил. — Сейчас ты найдëшь Егорку и велишь ему привезти
ко мне Аничкова, понял?
— Как не понять, вашбродие? — тут же ответил Д’Арманьяк. — Сию
минуту выдвигаюсь, только вы это — держитесь тут.
— Иди, иди, не помру, — махнул я рукой и присел на скамеечку
возле входа в Анатомический театр. Сюда успели прибыть и
государственные маги Владимира. Городовые тут и там охраняли вход,
не давая зевакам пройти внутрь. Фасад здания сильно пострадал, и
сейчас водники тушили горевшую крышу и отдельные очаги пожара.
Окна, что на первом, что на втором этажах искорёжены, разбиты, а
кое-где даже упала целая стена, оголяя содержимое квадратной
кирпичной «коробки». Всюду щепка, пыль и красные осколки битого
стройматериала. Некоторые проёмы и вовсе почернели — нападавшие не
стеснялись использовать огонь.
Но сейчас меня больше волновало собственное состояние. Я
заделывал и заделывал «дыры», понимая, что мне нельзя дать себя
обследовать другому некроманту. Тогда возникнут вопросы — как я
вообще ещё жив? Ладно, моя сверхспособность получать различные
стихии без места силы, но если узнают, что я могу сам себя
излечивать, манипулируя маной, тут уже не отвертишься.