— Почему он пишет, что ты теперь главный? — наконец, не
выдержав, спросил он.
— Расскажу, если ты готов слушать, — ответил я, напустив на себя
безразличный вид.
— Ну, — поторопил он.
Свой рассказ я начал с бочек с вином. Каждое мое слово Бен
воспринимал как удар бичом, на его лице отражались все эмоции, и
мне было легко угадывать его настроение. Воин сел на песок и указал
рукой на место рядом с собой. Мне ничего не оставалось, как только
принять его приглашение. Так мы просидели почти час. Он задавал
вопросы, я отвечал.
— Все равно не пойму, почему Девлин решил, что ты сможешь
командовать, — сказал Бен.
— Может потому, что я спас вам жизнь? — предположил я, — и кроме
того, у меня есть план.
— Да что тут планировать! — возмутился он, — нож в бок, вот и
весь план.
— Ты, правда, думаешь, что убийство Бенедикта не будут
расследовать?! — удивился я.
— У него много врагов, пади, разберись, кто его зарезал.
— В замке полно народу, и как бы ты не старался, а свидетель
найдется, думаю, король тоже захочет узнать, кто убийца.
— Да откуда тебе знать, чего захочет король?! — возмутился
Бен.
— А что тут знать? — спросил я, — дураку понятно, что
насильственная смерть управляющего вызовет вопросы.
Бен ненадолго задумался. Соглашаться со мной ему не хотелось, но
и спорить было глупо.
— Ну, и что у тебя за план? — нехотя спросил он.
— Ты о нем узнаешь, как только скажешь, с нами ты или нет.
Бен ухмыльнулся:
— А ты не прост, как я погляжу.
— Ну, так что? — поторопил его я.
— С вами.
— То есть, ты признаешь меня главным и соглашаешься подчиняться?
— уточнил я.
— Да.
— Хорошо, тогда слушай, что надо сделать: во-первых, нужно
выяснить, кто из твоих людей нас поддержит, тех, кто захочет уйти,
отпусти, во-вторых, надо вычислить помощника Бенедикта, но пока не
трогать, ну, и, в-третьих, имени моего пока не называть.
— Хорошо, все сделаю, а прихвостни Бенедикта и так всем известны
– это Хокинс и Нотан, правда, Хокинс куда-то делся.
— Он мертв, — сказал я.
— Ты что, убил его?! — удивился Бен и с любопытством осмотрел на
меня.
— Не я, но сейчас это неважно, — ответил я, — кстати, что
говорят об его исчезновении в замке?
— Большинство считает, что он струсил и сбежал, остальным вообще
нет до него дела.
— Это хорошо, пусть так и будет.
— Я так понимаю, в плане Бенедикта мы участвовать не будем?