— Алекс! — радостно воскликнул Уильям, — ты выздоровел?
— Да, болезнь отступила, — подтвердил я.
— А Квентин сказал, что ты тяжело болен.
— У меня была сильная лихорадка, но она прошла.
— Выглядишь ты неважно, — согласился Уил.
— Действительно, Алекс, шел бы ты пока домой, — вмешался в
разговор Квентин, — на тебе лица нет.
— Всё со мной в порядке, — попытался отказаться я, идти в лачугу
на гнилой соломенный матрас мне совсем не хотелось.
Квентин продолжал настаивать на том, чтобы я немедленно вернулся
домой. Мне показалось это немного странным, но спорить при Уильяме
я не стал. Он и так был свидетелем слишком многих событий.
— Да, да, Алекс, тебе нужно еще пару дней полежать, — подхватил
Уильям.
— Хорошо, возможно, вы и правы, — нехотя согласился я.
По дороге в лачугу я изо всех сил старался не думать о том, кто
водится в моем тюфяке. В том, что блохи давно облюбовали это место
и считают его своим домом, сомневаться не приходилось. Радовало
одно, клопов не было. Зато червей в сырой соломе водилось немерено.
Но выбора не было, приходилось спать на чем есть.
Так, размышляя о своем спальном месте, я добрел до дома. У
порога меня встретила Одри. Она накормила меня и сказала, что я не
должен сегодня надолго уходить из дома. Шотландец обещал придти
сразу после дежурства с новостями о Бренне.
Спорить со старушкой я не стал. Да и усталость давала о себе
знать. Несмотря на блох и червей в моем тюфяке, уснул я почти
сразу. В первый раз за время пребывания в четырнадцатом веке мне
приснился мой настоящий дом и институт. Правда, этот сон был
недолгим. Дальше мне снились подвалы замка с камерами для
заключенных, лес с разбойниками и средневековые казни. Всех
подробностей я не запомнил, но один отрывок все же врезался в мою
память.
«Мне снилось, что я иду по коридорам своего института, а за мной
ползет огромная белая змея. Ее пасть открыта, а с клыков капает яд.
Я побежал, но змея все равно нагоняла меня, и вот, когда она готова
была проглотить меня, за мной прилетел огромный черный дракон и
спас меня.
Дракон отнес меня в лес и оставил в самой чаще. Куда бы я ни
пошел, путь мне преграждали деревья, а за ноги хватали ползущие по
земле лианы. Я пробирался сквозь заросли колючего кустарника,
разрывая одежду и царапая в кровь кожу о его шипы и сухие ветки, но
лес словно не отпускал меня, подставляя подножки корнями деревьев.
Затем вновь прилетел дракон и отнес меня на вершину холма.