Ведь нет?
Секунд пять я стоял против неё, приняв самый мужественный вид.
Эти серые глаза похлеще черных дыр. Их гравитация действует на
нематериальное. Прямо чувствую, как мою душу в них затягивает.
– Женщины тоже сходятся в диспутах. – иронически выделила дочь
лорда последнее слово. – Будет несправедливо запретить вам
выяснение отношений. Но я иду с вами.
За нашей гимназией скрывалось футбольное поле. Разметка белой
краской на траве, ворота, секция с натянутой сеткой, дабы мяч не
улетал стремительным Карлсоном, трехрядные деревянные трибуны,
сбоку раздевалка для футболистов. За трибунами, до деревьев и
школьной ограды, было пустое пространство. Нет, там не банчили
наркотой, не лупили ботаников, не занимались быстрым перепихом.
Это место было тайным школьным рынком. Обмен картами с
фривольными рисунками, шарами для марбла, нитками для
конкера*, любой всякой всячиной, дорогой сердцу
школьника, вплоть до перочинных ножиков и школьных эссе. Даже еда
на рынке присутствовала. То есть жвачка: янтарные кусочки смолы
сенегальской акации или южноамериканской саподиллы, завезенной для
культивирования. Засохшая смола сворачивалась в небольшие луковицы,
жевалась или могла быть растёрта в порошок, которым посыпались
сладости или еда.
Неизвестно кто притащил простой столик, пару ящиков, табуретку и
кусок парусины, образовав курительный клуб. На деревянный брус,
держащий трибуну, поклеили афишу цирка Валтера с силачами и
розовощекой, пышной гимнасткой в трико.
Всё как в лучших домах Лондона.
Еще здесь дрались. Нечасто, на памяти Эйва раза три. Настоящей
из них можно было назвать одну, когда сошлись три на три
альфа-самцы с последнего года обучения. Остальные были
уморительно-невинными: с поджопниками, пыхтением схватившихся за
воротники пацанов и катанием по пыльной земле.
Почему эту лавочку администрация не прикрыла? Потому что школота
под рукой, всё цивилизованно. Тайное место налагает
ответственность, пробуждает зачатки самоуправления. Разнести всё к
чертовой бабушке, забетонировать и посыпать стеклом – дело
нехитрое. Так гимназисты тоннель под оградой пророют и на другую
улицу перейдут. Станут баловаться пивасиком, прохожих пугать и
безобразничать.
Большой толпенью мы зашли за спортивное сооружение. Первогодки,
которым было не по чину толкаться вместе с нами, поднялись на
трибуну, высунув любопытные рожицы сверху.