– Причина в экспансивности русского царизма. Таким образом нам
придется готовиться к неизбежному столкновению с интересами
русского царя в Средиземном море. – закончил я.
Заслужил свою «Ашку», тут меня в бочок толкает Клайв. Скучно ему
стало, предложил сыграть в фазана. Это тот же самый «морской бой»,
только вместо кораблей птицы. Сильно выделяться другими привычками
от прежнего Эйва не хотелось, уважил просьбу товарища. Ободренный
успехом, тот предложил на перемене после религии скатать в карты. С
новой колодой. С пикантными картинками. Я на него покосился
внимательно: экий вы бесстрашный молодой человек, Клайв. Где же
там, под буйными волосами, хирургические следы вмешательства
лоботомии?
– Знаешь, что будет, если тебя с такими картами поймают, друже?
– сказал ему тихо.
– Да мы всё продумали с Винстом. – горячо зашептал, оскорбленный
Клайв. – Сядем наверху на трибунах, там сверху хамелеона разглядеть
вовремя можно, не то что препода.
Резон в его словах был. Но это я охранником мог в контр-страйк
на работе гонять: профессионально близкая по смыслу игра. С картами
меня роднят только эти два оболтуса, которых можно называть
валетами. Данный факт не стоит риска.
– Пожалуй, откажусь. – дал дипломатичный ответ. – Точно не
сейчас, надо оценки подправить.
Клайв заныл, что им скучно, я слишком сильно изменился, как им с
Винстом не хватает дружеских посиделок вместе со мной. Но я не
обращал больше на него внимания. Посиделок им не хватает. Может им
еще клуб с полем для гольфа построить?
После истории у нас началось религиозное воспитание с пастором
Аланом Моттерсхедом, магистром богословия из Оксфорда,
руководителем лондонской лиги воскресных школ. К религии я особо не
готовился, а ученых людей немного побаивался. Данный тип вообще
строгий, линейкой провинившихся сам хлыщет. Недаром Тайлер боялся
опоздать на богослужение.
Но всё прошло лайтово: спели двадцать четвертый псалм Давида
«Земля — Господня, и всё, что ее наполняет». Моттерсхед с нами
поговорил, мол данный псалм Давид для своего сына Соломона написал.
Сын, лапоть глупый, слегка это дело подзабыл, пришел значит к
Храмовой горе, вносить Ковчег Завета, а двери храма не открываются.
Не сработали фото-опознавательные элементы. Но когда Соломон псалм
батин спел – всё починилось.