Пока блондинчик только поворачивался в мою сторону, херак, я
вытянул по спине чувака с ножом. Он охнул, резко обернулся и тут же
получил по руке с зажатой в кулаке финкой.
− Хватай пацана! – зарычал Толоконников. – Это же он! Тот
самый!
Сам он попытался подняться на ноги, но тут же получил ногой в
ухо от водилы и рухнул в снежное крошево. Армянин тихо выл,
придерживая повисшую плетью руку. Оставался блондин. Рожа у него
была хищная, острый нос и широкие, туго обтянутые кожей скулы.
Он сплюнул сквозь зубы, блеснув золотой фиксой, и, переводя
взгляд с меня на водителя, вынул из кармана перо. Щёлк – вылетело
быстрое, как ртуть лезвие. Таксист в беретке и с монтировкой был
сейчас вылитым Папановым из «Бриллиантовой руки» из сцены на
автомойке.
У вас ус отклеился…
Мы надвигались с двух сторон, и блондин отступил, держа руку с
пером впереди себя и переводя её слева направо, направляя то на
таксиста, то на меня. Шаг за шагом он пятился к своей машине.
− Обходи с фланга! – скомандовал я, поскольку водительская
дверь, куда сдвигался противник, была со стороны моего
напарника.
Но напарник не торопился исполнять команду и ввязываться в новое
сражение.
− Обходи! Уйдёт гад!
Водитель не ответил, и блондин неожиданно прытко отскочил назад.
Я рванул к нему, но он, собака, поднажал и успел заскочить в машину
и захлопнуть дверь. На неё тут же обрушилась моя кочерга, превращая
стекло в алмазную россыпь, блеснувшую в лучах вечернего солнца.
Взревел мотор, машина дёрнулась и рванула назад, а кочерга
саданула по толстому, не то, что нынче, металлу капота. Собственно,
и всё. Блондин ракетой попёр назад, резко тормознул, эффектно
разворачиваясь, как на ралли и, ударив по газам помчал по
Путилковскому шоссе.
− Семён Семёныч! – в сердцах высказал я. – Упустили собаку!
− Ну, ты меня и втравил, пацанчик, − замотал головой таксист. –
Только я не Семён, а Антон Семёныч.
− Да, слышал, как диспетчер вас величал, − кивнул я. – Спасибо
за содействие.
− Спасибо? Да ты со мной не расплатишься теперь. Из-за чего,
вообще-то, сыр-бор?
− Бандиты это. Надо их в милицию везти.
Армянин, тем временем, пришёл в себя от первого шока и,
придерживая руку, семенил в сторону леса. Да и Толоконников начал
оживать. Я кинулся вдогонку и с налёта, пнув по ноге, подсёк
беглеца, заставив упасть на руку.