Где-то рядом. Всегда - страница 14

— Иди сюда…

Какое-то время они просто лежали рядом, довольные и уставшие. Потом Маша села и, легко поцеловав Вала, сказала:

— Я даже не ожидала, что это может быть так здорово! Мне никогда еще не было так хорошо. Нет, правда! Мы, конечно, с тобой не дети, но я просто не знала, что такое возможно. Ты просто супер!

— Да? — переспросил Вал, хотя по всему было видно, что эта оценка доставила ему большое удовольствие.

Решив не оставаться в долгу, он широко улыбнулся и воскликнул:

— Что я? Вот ты точно супер! Да твоя энергия заведет что угодно, даже тот старый пень! — не поднимаясь, Вал махнул рукой в сторону одинокого дерева.

— Ничего себе комплимент! — Маша притворно нахмурилась, но тут же снова заулыбалась. — Знаешь, я ужасно тебя люблю. Я, правда, любила тебя и раньше, но теперь, когда ко всем твоим талантам добавляется еще и умение вести себя с девушкой — просто нет слов!

А Вал лежал и думал о том, какая же она все-таки милая, когда улыбается, и что ради этой улыбки он готов на все. Вообще на все.

Вдруг она проворно вскочила на ноги.

— Кстати, ты не подумал, когда меня сюда тащил, что здесь может быть муравейник? 

— Правда? — Вал сел, пытаясь в темноте рассмотреть примятую траву.

— Шучу! — Маша звонко рассмеялась. – Ну что ты такой серьезный? Я просто хочу тебя развеселить. Нет, не так… — в ее голосе прибавилось чувственности. — Я просто хочу тебя! Только не здесь, а дома в кровати, никуда не спеша... — она немного помолчала, а потом мечтательно добавила: — Думаю, что даже если бы здесь, и вправду, был муравейник, я бы его попросту не заметила!

— Поначалу, конечно! Но потом…

— Эй, не порть мне романтический момент суровой правдой жизни!

— Больше не буду, обещаю, — Вал с удовольствием погладил ее гладкую спину. — Пошли?

Мэтр Ха́йнкоа вышел на крыльцо своего маленького аккуратного, словно пряничного, как с рождественской открытки, домика и сладко потянулся глядя на уже по-августовски яркие звезды. На самом деле он не испытывал необходимости ни в доме как таковом, ни даже в человеческом теле, но с тех пор, как начал эту игру в людей, мэтр частенько ловил себя на мысли, что человеческая оболочка кажется ему очень уютной. Это, впрочем, было неудивительно, учитывая сколько он потратил энергии на изобретение всех этих забавных органов и отладку их взаимодействия между собой. Мэтру нравилась эстетика ухоженного человеческого тела и очень расстраивало, когда люди сами портили свою оболочку, раскармливая себя до свинского состояния, или вводя в свой организм различные ядовитые субстанции. Однако собственноручно создав человека и наделив его свободой воли, мэтр не пытался менять правила игры, хотя периодическое созерцание дисгармоничных душ и безобразных тел чрезвычайно его огорчало.