И вот он опять, этот звук! Едва различимый, совсем на пороге
слышимости и поэтому совершенно непонятный. Словно пустой жестянкой скребут по
стене. Резко и коротко. Потом пауза, и опять. И снова пауза.
Порыв ветра бросил в лицо смесь песка и мусора. Николай на секунду
зажмурился.
Нет. Никакая это не жестянка.
Когда он открыл глаза, гадать уже было незачем. Из-за угла на
перекресток вышел человек в камуфляжной военной форме. На его шее висел автомат
с толстым стволом. Следом вышел еще один, тоже в камуфляже, а за ним еще, и
еще.
Всего «ловцов» было пятеро. У одного за спиной из небольшого рюкзака
торчала длинная антенна, и он что-то говорил в микрофон, висящий на груди.
Потом послышался тот самый треск, словно «жестянкой по стене», и невнятный
голос что-то проскрипел из динамика радиостанции.
«Ловцы» вели себя крайне беспечно. А, с другой стороны, чего им
опасаться. В обезлюдевшем городе они были хозяевами. Хозяевами полновластными и
бесконтрольными, со всеми вытекающими из этого последствиями.
Первый «ловец» лениво оглядел улицу и заметил собаку, стоящую
посреди проезжей части. Солнце светило ему в глаза и прижавшуюся к стенам домов
стаю, он не видел.
– О! Собака! — радостно сказал он и поднял автомат. – Расплодилось
их!
— Отставить! — по-военному коротко остановил его шедший сзади
высокий широкоплечий ловец. – Труп кто убирать будет?
– Так сожрут же труп! – весело возразил целящийся. – Или другие
собаки, или крысы, или «шатуны»!
Собака фыркнула, тряхнула головой и, развернувшись, потрусила в
обратную сторону вдоль по улице. Затем, остановилась, посмотрела на «ловцов» и
опять затрусила дальше.
– Это… Зовет, кажется, – удивился ловец с автоматом и опустил ствол.
– Посмотрим! А?
Старший с сомнением взглянул на слепящее глаза осеннее солнце, из-за
которого трудно было что-то различить на тенистой улице. Но видимо, им было все
равно, куда идти.
— А что там? – спросил он у «ловца» с рацией.
— Через два квартала городской парк. Потом стадион…
— Понятно. Тогда, вперед.
И ловцы свернули на улицу.
Вот же черт! Николай опустил винтовку и присел. Если прямо сейчас
броситься бежать, то до ближайшего угла метров сорок. Может быть успеет.
Стрелять они по нему не станут. «Ловцы» как раз и назывались «ловцами»,
потому что должны были ловить «шатунов» живыми.