солоноватый, как
говорят. А в том, что английский язык собеседника много лучше, чем
знает он сам, адмирал понял по одной фразе, которую тот произнес в
своей действительно испанской речи, пусть и не изысканной. Но разве
в этом можно упекать потомка кабальеро, если он родился и вырос на
чужбине, где провел долгие годы.
- Прошу простить меня, кэптен, мне
будет легче общаться с вами, зная ваше настоящее имя. И позвольте
поинтересоваться, что вас привело на эту окраину Карибского моря,
где идет наша война с американцами?
- Меня зовут Серхио Хуан Мария
Галларда Рамос-и-Ортега, дон Паскуаль, я дал слово своему деду и
рано умершему отцу, что больше никогда в жизни не буду называться
своим родовым именем, - на какую-то секунду на лицо моряка легла
тень, которую Сервера заметил. Адмирал прекрасно умел распознавать
ложь, все же был морским министром, а политическая карьера всегда
полна интриг, и без этого умения находится в правительстве
невозможно – там настоящий клубок злокозненных интриганов.
- К сожалению, я не могу привести
своего имени, под которым служил в королевском флоте – меня давно
там исключили из списков живых, я считаюсь погибшим.
Бывает, на море полно случайностей, не стоит удивляться. Особенно в
тот момент, когда следует нанести ущерб неприятелю, который воюет
сейчас с вами. Притязания янки многим сильно не нравятся, но
открыто выступать ни одна из европейских держав не станет, только
тайно, и таким образом, чтобы можно было спокойно отклонить
претензии.
Сервера напрягся – сказанные слова
сильно походили на правду, если таковой и не являлись на самом
деле. Он посмотрел на начальника штаба эскадры капитана де навио
Хоакина Бустаменте – тот чуть кивнул, соглашаясь, но продолжал
сохранять молчание, не задавая никаких вопросов.
- Я бы мог многое вам поведать,
сеньор альмиранте, но, к моему сожалению, у вас мало времени –
война никогда не ждет, и это многие прекрасно знают. А потому скажу
так – тот уголь, что идет в топки ваших крейсеров совершенная
дрянь, в бою ваши корабли едва будут держать на нем двенадцать
узлов. Но я могу предложить вам, дон Паскуаль, захватить уже нынче
ночью две тысячи тонн великолепного кардифа. Причем не нужно
выходить в море, транспорт сам пойдет прямиком в бухту. Нет-нет, он
не направлен к вам, янки этой ночью, примерно в три часа,
попытаются ввести угольщик «Мерримак» на фарватер и там затопить
его, чтобы ваша эскадра оказалась запертой в ловушке, и уже не
смогла бы выйти в море.