Вот только куда?
Бойцы вышли из дома, и Пашка ойкнул:
уже достаточно рассвело, и по дороге тянулась вереница людей -
видимо, тронулись в путь как раз с рассветом. Скрипели подводы -
иногда попадались и они, влекомые понурыми лошадками.
Беженцы...
На реконструкциях они тоже бывали. Но
выглядели... и так, и не так.
На тех мирных мероприятиях начала
двадцать первого века от бредущих людей не веяло такой тоской и
безысходностью.
В основном женщины, мужчин совсем
мало. На телегах - старики, дети... Одеты кто во что - в основном в
какие-то бесформенные, явно деревенские одежды, замызганные и
больше похожие на обноски, женщины почти все в платках, иногда
мелькают "городские" пиджаки, какие-то нелепые картузы,
ермолки...
Большинство даже не обращало на двух
Павлов внимания - некоторые скользили взглядом равнодушно, словно
по забору или дереву, и молча продолжали свой путь.
- Мама, смотри, красноармейцы, -
раздался детский голосок. Пашка увидел говорившего - мальчик лет
семи, в помятом матросском костюмчике и сандалиях - тоже городской,
наверное, или приезжий. Его тащила за руку женщина - на вид лет
тридцати с небольшим, в ситцевом платье и накинутом на плечи
платке, с заплетёнными в недлинную косу тёмными волосами. - Мама,
зачем мы уходим? Они же спасут нас от фашистов!
Мать, не останавливаясь, бросила на
бойцов беглый взгляд - словно ножом резанула.
Пашке захотелось не то что заорать -
завыть от бессилия.
Как? Ну как можно им не помочь?
Но и помочь мы тупо не сможем. Нас
всего двое, а фашисты если попрут - то танками и мотопехотой. А они
попрут обязательно - может быть, уже чрез полчаса-час. Они в этих
местах наступали стремительно - даже странно, что мы ещё не в
окружении.
Он мельком взглянул на Павлуху - тот
бледный, губ почти не видно, зубы явно стиснуты, по скулам желваки
играют.
- Тёзка... у тебя семья есть?
- Жена, сын, годик всего... в
Калинине.
Калинин... Это ж Тверь вроде. Дойдут
туда фашисты? Блин, не помню... Я ничего не помню! Какой от меня
толк - здесь? У меня даже винтовки нет.
- До Калинина фашисты не дойдут, -
как можно увереннее пробормотал Пашка.
- Конечно, не дойдут, - процедил
Павлуха. - Они и до Минска не дойдут. Встретим их на Линии Сталина.
И погоним обратно, - до него вдруг дошёл смысл сказанного Пашкой: -
Ты что, думаешь, что они могут дойти до Москвы? Да ты... паникёр!
Ах ты... ты не дал мне предупредить сержанта! Питерский! Носочки!
Память потерял! Сволочь, белогвардейская, недобитая!