“Пламя и кровь. Пламя и кровь”, — вздохнула она.
***
Прошёл месяц, и отряд Каледина наконец вышел к стенам Дредфорта.
Они маршировали настолько быстро, насколько позволяла погода.
Метель замедлила их, но они всё же опередили Карстарков. По пути к
Дредфорту копейщики постоянно тренировались сражаться с строю и уже
представляли из себя некое подобие организованной пехоты, а не
отряд налётчиков. Некоторые даже освоили простенькие заклинания
разрушения. Все они хотели немного тепла и нормальной еды, а потому
торопились в Дредфорт и не роптали, когда Каледин их подгонял.
Замок Болтонов удивил их запустением. Ни часовых, ни патрулей —
ничего. Каледин наведался внутрь с помощью эфемерной формы и понял,
в чём дело.
Крестьяне заняли Дредфорт, когда Русе покинул замок с большей
частью гвардейцев. Стоило им услышать о смерти своего старого
господина, как ведомые гневом и жаждой расправы люди просто
штурмовали замок и вырезали полсотни его защитников. Знамёна с
освежёванным человеком валялись в грязи.
Пехота Джона вошла в замок чуть ли не под ликование местных. Те
приветствовали теннов и Каледина с его оскалившимся лютоволком
Старков на кирасе, как дорогих гостей.
— Какие чудеса, я думал, вы поклонщики все мягкие девки, —
удивился Тормунд. — А оно вона как!
— Я слышал, что Болтонов не любили даже в их собственных землях,
но чтобы настолько… — ответил Каледин, оглядываясь по сторонам. —
Так, надо найти оружейню и кладовые.
Он повернулся к своему отряду.
— Ну что, парни, идите найдите себе побольше оружия. Только
местных не трогать, — приказал он.
Ответом ему стала полсотня жадных оскалов. В последнем очаге они
взяли лишь самое необходимое: кольчуги, мечи, щиты и копья.
Всё-таки Амберы сражались исключительно из-под палки. Стоило
Болтонам пасть, а Маленькому Джону Амберу вернуться домой, и
Последний Очаг вновь присягнёт на верность Старкам. Грабить
потенциального союзника — затея бесконечно глупая. Талмор не понял
этого, и в итоге потерял Эльсвейр, а потом и Валенвуд.
Дредфорт союзником никогда не был, а тенны всё равно его
переделают под себя.
Каледин улыбнулся, вспомнив о поражениях Доминиона. Он всё-таки
перенял немного присущей нордам мстительности. Они это называли
долгой памятью, но какая разница? Красота она и есть красота.
Каледин жил долго, однажды помочился и на пику, на которой
красовалась голова Эленвен. Святотатство и варварство в глазах
любого высокого эльфа, но Каледин не просто не любил Талмор, он
ненавидел их всеми фибрами своей души и вырезал их везде, где
только мог.