Поднявшееся яркое
солнце лишь усиливало ощущение нереальности. Город без домов, город
без людей… Мир-меж-мирами, где время остановилось.
Показалось, что
ехали очень долго. Потом уж Мишка сообразил – просто нет привычных
ориентиров, взгляду не за что зацепиться. Узнал он лишь большой
кирпичный дом, на вид новёхонький, да и то не сразу – во-первых,
привык видеть его старым, почти коричневым от времени, во-вторых –
перпендикулярный реке бульвар, вдоль которого стоял дом,
отсутствовал, вместо него была грязноватая улица. Площадь Ленина,
которая должна быть за ним, тоже не просматривалась, одни лишь
бараки – значит, тут тоже будут строить лишь после войны… Точно,
говорил же отец, что Дворец Культуры на площади Ленина (тогда,
кажется, она была площадью Кирова, в честь куратора строительства
комбината) начали строить как раз перед войной, но не успели, а
после войны и бомбёжек пришлось всё перестраивать заново. И тут
мимо...
Мишка остановился,
машинально щёлкнул фотоаппаратом. Ирреальность нахлынула с новой
силой. Вот они, знакомые дома – и этот, и следующий за ним, что
вдоль проспекта… но они совершенно другие, словно фотография,
вклеенная на грубо нарисованный карандашный набросок. Дома
безразлично смотрели на мир блестящими вдоль южной стороны стёклами
окон, будущий проспект уходил вдаль, к какому-то каменному
сооружению, за ним виднелись пока ещё далёкие постройки
гидроэлектростанции – вожделенной цели.
Парень шумно
выдохнул. Оглянулся на Машу – той тоже явно было не по себе. В
памяти всплыли строки из какой-то старой песни:
Мёртвый взгляд
погасших окон
Не мешает
чувству ритма –
На кресте дорог
распятый,
Я шепчу свою
молитву…
- Тут бассейн был…
Будет, - прошептала Маша. – В который мы в начальной школе вместе
ходили…
Мишка кивнул.
Голоса в призрачно-мёртвом городе отдавались гулковато и странно,
словно чужие – лишний раз говорить не хотелось. У него опять
появилось странное ощущение – словно кто-то следит за ними. Что-то
мелькнуло в районе будущей площади Ленина, или показалось?
Не сговариваясь,
ребята поднажали на педали и понеслись, насколько возможно, по
сравнительно укатанному, кое-где замощёному камнем проспекту.
Справа мелькнули дома – квартал застроен. Получается, эти старые
дома – ещё довоенные… Мишка слышал, что часть их перестроили из
общежитий, в квартирах даже нет ванных комнат, несмотря на то, что
дома – капитальные.