— Но сейчас же не Мор, — воскликнул
молодой воин с соседнего стола, — как они могут координироваться
без архидемона?
— Никак, всем прекрасно известно,
что стаи сцепляются друг с другом сразу как прекращают получать
указания через зов.
— У Серых, среди самых старых,
которые приходят к нам умирать, ходят слухи, что среди порождений
есть особенные, которые могут испускать свой зов. Говорят, они
почти так же умны как человек или эльф, — заговорил один из
легионеров, поднося кружку к черной бороде.
— Да всё бы тебе слухи разносить, —
пожурил того Трои.
— И что король? Эдукан обещает
поддержку? — спросил Трои бармен.
— Его Величество, как бы мягче
сказать, слишком осторожен, чтобы помогать нам войском, но он дал
добро на усиленный рекрутский набор и выделил средства на закупку
обмундирования для них. Впритык, правда, — проворчал под нос седой.
Крамольные речи его не заботили, они уже мертвы и оплаканы, а
Орзаммар цел, покуда Боннамар стоит, и Легион охотится на маток по
эту сторону тоннелей проходящих под морем.
Прямота легионеров запала в сердце
Балину, и он зачарованно слушал рассказ легионеров, пообещав себе
оказать тем всю помощь, какую сможет. И тут ухо мальчишки
загорелось болью. Дородная служанка, схватив его за ухо, под смех
военных выгнала его из зала на улицу.
От нечего делать, он пошел гулять по
общинным залам. Жизнь вяло побулькивала на торговых рядах, основной
ажиотаж начинается вечером, большая часть торговцев работает именно
тогда.
«Писчие принадлежности, диковинки со
всего Тедаса» звучало название лавки. Балину очень захотелось
купить себе какой-нибудь блокнот. Но торговец выставил его за
дверь, едва он вошел и огляделся, не помогла даже лучшая одежда,
которой Балин разжился. Мальчик обиделся на такую несправедливость,
у него были честно украденные серебряные монеты.
— Второй раз за день, не
справедливо! — Возмущенно пнул дверь юноша. О! — вспомнил он
красивый черный журнал, лежащий на полке у стены. У внешней стены,
если быть точным. Балин дождался, пока лавка закроется на обед, и,
заставив стену стечь вниз, украл понравившийся журнал. Больше
ничего красть он не стал и вернул стену на место. К чему ему
деньги, если за них далеко не всегда что–то продают.
Бабушка бы не одобрила, — подумал
он, прижимая к себе черную книжицу, но почти сразу отогнал эту
мысль. Бабушка осталась снаружи, занимая должность одной из
старейшин в Торговой гильдии. Она всё равно не знала, что он жив.
Наверху скорее всего считали, что они с отцом погибли на глубинных
тропах. Он плохо помнил, что случилось. Только имя Вильгельм, и
что-то про голема. Перед походом отец оставил его у торгового
партнера, но, когда все сроки вышли, никто за ним не пришёл. Спустя
полгода, торговый партнёр отца просто выгнал его из своего дома.
Так началась его жизнь на улицах обманчиво благополучного
подземного тейга.