Ниже, через несколько километров, перевал становился более пологим, дорога шире, вскоре начинались отбойники по краю дороги, асфальт, просторные смотровые площадки. Именно туда, а потом ещё дальше: в тепло и безопасность, рвался внедорожник, с чертыхающимся водителей за рулём и перепуганной пассажиркой, которая вцепилась в ремень безопасности для пущей надёжности, словно кусок ленты спасёт от падения на дно пропасти.
– А-а-а-а-а! – послышался женский визг одновременно с ударом о левый борт автомобиля скатившего с горы камня.
Отлично, просто отлично!
– А-а-а-а-а! – продолжала верещать та, благодаря которой они оказались в этой ситуации, пока камни сыпались на дорогу, спереди, сзади, по борту и на крышу автомобиля.
Пара камней, благо небольших, отлетели в лобовое стекло. Россыпь булыжников, перемешанных с грязью, скатилась под колёса, заставляя протектор скользить, как по льду. Камни продолжали скатываться, говоря, что через несколько секунд каменный град снесёт автомобиль с дороги, как игрушечную машинку с подоконника.
Глеб в ужасе оглянулся, крупная дрожь прошла по телу, перехватил руль, краем сознания отмечая, насколько онемели руки. Долей секунд на принятия решения не было, выручала лишь мышечная память.
– Держись, – отдал он короткий приказ.
Стиснул зубы, рванул вперёд, тут же вывернул руль для крутого поворота почти под сто восемьдесят градусов, за которым, один бог знал, что находилось. Оставаться на месте нельзя, ехать осторожно, медленно, как обычно передвигаются в этом месте – невозможно. Что впереди – неизвестно.
В итоге Глеб проскочил злосчастный поворот, увернулся от грязевой кучи, которая превращалась в скользкую жижу под колёсами, поймал боковым стеклом несколько камней, едва не оглох от женского визга. Вспотел, от нечеловеческого напряжения сводило мышцы, сеткой выступили вены на кистях рук, на лбу проступила испарина. Дышать, кажется, не дышал, однако вывел внедорожник на асфальтированную дорогу рядом с просторной смотровой площадкой.
Глеб медленно, всё ещё не веря себе, сдал правее, остановил внедорожник. Фары продолжали прорезать темень южной ночи, дворники без устали скатывали потёки непрекращающегося дождя. Вдали слышались раскаты громы, которые отзывались в бездонных ущельях ужасающим эхом.
Повернул голову направо, впился взглядом в ту, что умудрилась за какой-то жалкий месяц превратить его жизнь в броуновское движение, а после едва не угробила их обоих!