– Ой, деби-и-ил... – Протянул Старейшина. – Мое это дитя. Мое!
Когда ж ты, Максим, думать начнешь? Хоть немного.
– А... Ваше... – Максиму Никаноровичу в момент полегчало. Но
ненадолго. На минуту. Ровно столько ему понадобилось, чтоб
переварить следующую мысль. – Вам тоже нельзя! Вашей жене, боюсь,
это сильно не понравится!
– Да что ты?! – Старейшина наигранно всплеснул руками. – Вот
ведь неожиданность. А я, главное, думаю, ну точно Машка в восторге
будет. Бабы они же любят, когда в их дом левые девки приходят на
девятом месяце беременности. Баб их же медом не корми, дай только
приютить всех, кого муж по пьянке поимел.
– А вы уверены, что он ваш? – Выдал вдруг Правая рука.
Он, само собой, тоже находился в рабочем кабинете Старейшины,
куда его позвали вместе с Максимом Никаноровичем.
– Петя... – Глава Дома тяжело вздохнул. Так тяжело, что пуговицы
его белоснежной рубашки жалобно тренькнули, грозя оторваться. – Я
не пойму, глупость она что, заразная? Ты с Максимкой случайно на
крови не братался? Воздушно-капельным путем думаю вряд ли дебилизм
передаётся. Ясен хер уверен! Иначе даже говорить с ней не стал бы.
Невинна она была, когда мы встретились. Нетронута. Помнишь, в
Суздаль мотался на встречу с членами Совета? Вот там ее и
заприметил. Кружились мы почти месяц. Срок сейчас тютелька в
тютельку. Да и по крови посмотреть можно. Она беременная, но не
сумасшедшая. Врать не стала бы. Знает, чем чревата подобная ложь.
Девка простая, без заскоков. Меркантильности в ней нет. Гадство...
Как не вовремя-то... Машке рожать со дня на день, а тут это...
Старейшина откинулся на спинку кресла, уставившись на обоих
своих советников хмурым взглядом. Следующие пять минут он тяжело,
многозначительно молчал. Максим Никанорович и Петька-ирод тоже.
Вообще, конечно, Правую руку звали Петр Николаевич, но приставка
"ирод" подходит ему больше. Можно еще "сучоныш" или "гнида". Само
собой Максим Никанорович мог позволить себе подобное обращение
только в мыслях. Вслух ничего такого говорить нельзя. Старейшина
Петьку уважает за ум и мудрость. Прислушивается. И говнюком, между
прочим, ни разу не называл.
– Ну-у-у... И-и-и-и? – С нажимом протянул глава Дома. – Кто-то
что-то скажет? Или так и будем друг другу глазки строить. Я на кой
черт вам обоим до хрена денег плачу?