- Не прибедняйтесь, друг мой, - откровенно веселился аббат Пиус. – Вы ведь у нас служите не где-нибудь, а при дворе Его Светлости.
- Я служу не двору, а Его Светлости, - магистр парировал, не дав сбить себя с толку. – А герцог, как известно – не дама.
Аббат Пиус улыбнулся и подлил старому другу вина. А потом повернулся к Лотте.
- Вот, дитя мое, смотри внимательно на своего будущего мужа и господина. После свадьбы ты вряд ли часто будешь его видеть. Когда я гостил у него в Брунсвике, мы виделись разве что за обедом. Если, конечно. кухарка не забывала напомнить о нем господину.
Улыбка магистра медикуса сделалась немного виноватой.
- Не скрою, фру Шарлотта, я более склонен проводить время в своем кабинете или лаборатории, чем в светских гостиных. Но мой друг, - магистр отвесил ироничный поклон в сторону аббата, - заверил меня, что такой образ жизни вам вполне подходит. И что вы – особа весьма мудрая и практичная, несмотря на юный возраст.
- Мне все подходит, я люблю тишину. – Заверила Лотта своего так называемого жениха.
- Вот и отлично. Свадьбу сыграем завтра. – Аббат Пиус дал понять, что встреча закончена. И Лотта привычно уже поспешила в сад, где ее ждали сорняки на грядках, травы и сестра Каталина.
Утром перед службой сестра Марта, вздыхая, помогла Лотте одеться. Вместо привычного сестринского серого платья, Лотте из мастерской принесли темно-синее, из хорошей шерсти. Белый чепец с кружевами дополнил наряд. И вот уже нет сестры Шарлотты, если честная вдова, во второй раз идущая к венцу.
Вообще-то, свадьба в обители - событие неординарное. Но нужна делает человека изобретательным. Сразу после службы аббат Пиус провел короткий обряд, после которого магистр Амброзиус сразу велел закладывать карету. Дела столичные не ждали. Лотта, которой и собирать было нечего, все вещи упаковали в дорожный сундук прямо в мастерской, безропотно прошла вслед за новым мужем.
Карета оказалась неожиданно уютной. Видимо, герцог щедро оплачивал услуги своего лейб-медикуса. В ногах стояла жаровня с углями. Не иначе, как для дорогого гостя, в угли добавили крупицу ладана, и по всей карете разносился аромат благовоний. Кроме того, служки сунули отъезжающим гостям две корзины, в которых оказались еда и питье.
Магистр Амброзиус сам ел мало, попеременно кусая то хлеб, то кончик гусиного пера, которым он что-то писал в небольшой книжице. Дорожный набор для письма он достал сразу, стоило кучеру тронуть лошадей. Лотта, успевшая изрядно проголодаться, наоборот, отдала должное свежему хлебу с сыром. Поглядывала еще и на сладкий пирог, но не решилась. Не стоит показывать уважаемому супругу свою несдержанность.