— Я всё тебе расскажу, — сказала Аня, пожав руку Якова. Она
прямо чувствовала, как от Штольмана исходят волны напряжения,
раздражения и беспокойства. Ей стало легче. Все эти эмоции будто
закрыли её от того, что произошло раньше. Броня вокруг неё, если
хотите. Вся его злость направлена не на неё, а на тех, кто причинил
ей боль. Её он любил. Это она чувствовала тоже. — Только не
здесь.
Яков кивнул. Да, здесь он и сам не хотел оставаться. Они дошли
до задних ворот, откуда до кафе через проулок было рукой подать.
Выйдя за ворота, они столкнулись с двумя рыдающими навзрыд
девушками, которые обнимали друг друга и плакали от души.
— Наш дорогой кюре-е-е-е! — тянула одна.
— Да-а-а-а! — вторила другая.
Штольман изумленно поднял брови. Незнакомки были похожи как две
капли воды: пышнотелы, светловолосы и голубоглазы. Они даже слезы
утирали одинаковыми движениями.
— Что же нам теперь делать? — прорыдала одна и с горя обняла
вторую.
— Кюре теперь нет! — еще крепче обняла подругу девушка. Обе
зашли на новую волну плача.
— Ты, кажется, искал того, кто искренне переживал бы за
покойного, — проговорила Аня, которая удивленно рассматривала
колоритную парочку. — Вот, пожалуйста! Мы их нашли.
— Да, — хмыкнул Яков. — Их горе неподдельно!
Аня попыталась утешить девушек, и спустя пять минут причитаний и
увещеваний им со Штольманом удалось добиться внятного ответа. Перед
ними стояли Жаннин и Роза, кухарка и уборщица, которые обеспечивали
скромный быт в доме священника. Яков, услышав, кем трудились
девушки, только и смог, что поднять брови. Уборщица и повариха при
церкви представлялись ему несколько иными. Такой вызывающе цветущей
и откровенно полнокровной деревенской красы он не ожидал. Следующая
фраза девушек и вовсе заставила изумление Штольмана достигнуть
неведомых высот.
— Нам теперь идти некуда, — сказала Жаннин.
— Из домика нас точно выгонят! — добавила Роза. — Новый
священник вряд ли будет так добр.
— Подождите, — замахала руками Аня. — Вы что же, и живете здесь?
Прямо на территории церкви?
— Да, — кивнула горничная. — Мы ведь нездешние. Вот господин
кюре и велел нам жить здесь. В пристройке к кладовым.
— Так гораздо удобнее. До дома быстро добежать можно, если мы
понадобились бы господину кюре. А мы часто были ему нужны.
Аня растерянно посмотрела на Штольмана. Кажется, святость
покойного Сен-Желе все же можно поставить под сомнение. Или она
слишком дурно о нем думала?