— Возраст нынче ничего не значит, — проговорил Штольман,
вспомнив о Полине и её метаморфозах. — Хотя я уверен, что человек,
который сейчас лежит в прозекторской, вовсе не Клод Сен-Желе. Пусть
документы у него и в полном порядке.
— Его на самом деле зовут Аксель, — пояснила Анна, улыбнувшись
комиссару. Тот хотел уже взвиться на дыбы, не желая такого
вмешательства с её стороны, но, встретившись с её взглядом,
неожиданно ощутил внутри что-то странное, похожее на благодарность,
чего раньше с ним не случалось. Нет, если задуматься, то все, что
обычно говорили Яков и его жена, оказывалось правдой. Нужно
использовать все, что идет в руки.
— Мы проверим, — вместо крика почти доброжелательно ответил
комиссар, придя в ужас от своего тона. Штольман, которому тоже
достался крепкий кофе, спрятал улыбку, отпивая глоток. Так быстро
приручение полицейских Анной еще никогда не происходило. Фырчащий и
рычащий Эжени мило разговаривал с его Аней, спрятав когти и
посматривая на неё с удивлением. Зрелище воистину поразительное. Но
пора было его спасать, иначе он сам впал бы в ступор от
собственного поведения. Влияние Анны Викторовны имело подобный
эффект.
— Господин Поль Мартен уже занимается этим вопросом, — сказал
Штольман. Комиссар дико взглянул на него, забыв о том, что помощник
префекта числился у Якова в друзьях. — Меня сейчас интересует
совсем другое.
— Я дам вам доступ ко всем материалам дела, — махнул рукой Этьен
и одним глотком допил кофе, который оказался очень вкусным.
— Я не об этом, — покачал головой Яков. — Хотя спасибо, конечно.
Я хотел бы изучить вопрос обряда, который провели в церкви.
Насколько он стар, насколько известен среди современных
церковников. Хочу изучить историю церкви Святой Бригитты, хочу
почитать о ней самой. Я, признаться, не слишком силен в богословии,
но могу с уверенностью сказать, что смерть кюре, давайте так его
пока называть, не простое зверство. Тут что-то большее.
— Я и сам мало что смыслю в церковной жизни, — согласился
комиссар, все еще с ужасом, но уже каким-то размытым, чувствуя, что
у него, оказывается, гораздо больше точек соприкосновения с
надоедливым русским выскочкой, чем он думал. — Да, это хорошая
мысль.
— А еще совершенно точно нужно заново допросить церковный совет,
дьякона и его мать, — продолжил Штольман. — Вопросов накопилось
очень много.