-Кто приходил с утра? -спросил Штольман, принимая из рук Анны
чашку с кофе.
-Девушка. Лет двадцати. Судя по всему, утонула или была
утоплена. Знаешь, что-то мне показалось странным в ней. Не могу
понять что! -Анна задумчиво жевала круассан, пытаясь догнать
ускользающую мысль.
Приехав сюда, Яков и Анна решили, что будут заниматься частным
сыском, как и собирались. И даже назвали своё агентство "Анна и её
духи", вспоминая шутку, сказанную Штольманом когда-то на пороге
больницы. Вывеска украсила левое крыло их дома. Популярность
необычной пары набирала обороты. Первые несколько дел они раскрыли
для русских переселенцев, которые знали Штольмана по Петербургу, а
после репутация бежала впереди них. Когда же Анна помогла госпоже
Бувэ, хозяйке пекарни, найти её пропавшую брошь, а Штольман спас
сына их соседа от обвинения в изнасиловании, местные прониклись к
ним нескрываемым уважением.
Клиенты появлялись на пороге их дома чуть ли не каждый день,
пришлось даже отсеивать мелкие дела, которые не требовали особенной
работы мысли. Яков и Анна познакомились с главой местного
полицейского отделения по долгу службы. Поначалу месье Эжени
отнёсся к странной паре скептически, даже с неприязнью. Кому
приятно, когда к тебе приходят вежливые до зубовного скрежета и
невозмутимые до бешенства люди и указывают на недоработки в ведомом
тобой деле? Господин Этьен выходил из себя, краснел и начинал
разговаривать на повышенных тонах. Все его пассажи разбивались о
ледяной взгляд Штольмана и доброжелательную улыбку его
спутницы.
Когда же полицейский понял, что советы и замечания его
посетителей приводят к закрытию дела и наказанию виновных, его
отношение к ним резко изменилось. Спустя полгода можно было
сказать, что он ждал их визита. Он даже был готов простить этой
паре новомодные течения в их отношениях. Где это видано, чтобы
барышня участвовала в расследованиях наравне с мужчиной, да ещё
вставляла свои умозаключения в ход его размышлений? Месье Эжени
очень болезненно реагировал вначале на подобные моменты, но по виду
господина Штольмана нельзя было сказать, что его это раздражало.
Напротив, он улыбался и, случалось, полностью перекраивал
первоначальную картину событий. Обычно всё было предугадано
правильно, и полицейский смирился с этим вопиющим отсутствием
субординации. Дела раскрываются, преступники наказаны, папки со
сложными случаями регулярно отправляются в архив - чего ещё
желать?