— Проси, Мари! Гастон, мы позанимаемся немного позже! Пойди
погуляй во дворе.
Мальчик кивнул, но решил остаться под дверью в гостиную. Он
слышал, как Штольман говорил о том, что Жермен может принести
неприятности, поэтому он сходил на кухню за Жаклин — так назвали
собаку — и, начёсывая розовое пёсье пузо, опустился на первую
ступеньку лестницы, которая вела на второй этаж. Личная гвардия их
волшебной королевы заступила на пост.
В гостиной же атмосфера постепенно накалялась! Жермен, побывав у
начальства и узнав о том, сколько подробностей удалось узнать
частным сыщикам за один день — Штольман уже успел заехать к Полю и
обо всём рассказать — пришёл в жутчайшее раздражение. Оно не могло
долго держаться внутри. Вспенившись и снеся пробку благоразумия,
оно сначала обдало горячей волной приближённых комиссара! Констебли
и полицейские чином повыше получили такой нагоняй, которого не
помнили со времен приезда высокого начальства два года назад! Но
там он хоть был заслужен — ковровую дорожку на лестнице плохо
закрепили и проверяющий ухнул вниз с середины пролёта. Крику
было!.. Сегодня же досталось всем и вся ни за хвост собачий!
В районе часа дня пришла записка с новыми сведениями, добытыми
Яковом в ходе утренней работы. Он щедро ими делился с отделением
полиции, желая, чтобы комиссар располагал всеми фактами! Возможно,
он на что-то также натолкнулся и теперь сумеет определить убийцу!
Это благородство и нежелание вступать в прямой конфликт вывели
Жермена из себя ещё больше! Он сорвался с места и направился домой
к Штольману. Спроси его в тот момент, зачем он это сделал, ответить
он бы не смог! Его гнало вперёд уязвленное самолюбие и
неспособность признать превосходство другого следователя. Дома
Штольмана не оказалось, зато там была его жена! Ну что ж, ещё лучше
— муж и жена - одна сатана!
Анна же с некоторым недоумением слушала визитёра. Какова цель
его приезда? Пока Анна понимала только то, что Яков узнал за утро
много новых фактов, которые помогут в поимке преступника! Комиссар
говорил это таким тоном, будто это нехорошо! Разглагольствования
полицейского становились всё более громкими и всё более невнятными!
Он выплёвывал слова, будто пулями палил в сторону Анны. Краснота
заливало его одутловатое потное лицо, излучавшее злобу. Вдруг среди
потока этой маловразумительной речи женщина вычленила: «Муж ваш
явно подтасовывает факты, слишком уж скор он на новые
сведения!»