Принесли выцветшие экземпляры газеты. Штольман, вливший в себя
очередную порцию кофе, просмотрел их все. Остановился на
фотографии, украшавшей разворот последнего номера. Улыбнулся.
Всё! Дело было раскрыто!
Анна с ужасом смотрела на человека, который, сгорбившись, сидел
на стуле посреди комнаты. Два констебля стояли по обе стороны от
него, чуть в отдалении. Штольман и Поль Мартен сидели напротив,
молча глядя вперёд. Комиссар Жермен и трое его подчинённых заняли
место около окна. Аня всё ещё не могла признать, что под
человеческим заурядным лицом может жить такое существо. Вставать
каждый день, улыбаться, пить чай, даже лечить и спасать людей, но
при этом человеком уже не быть.
Нельзя сказать, что убивать людям несвойственно. Свойственно,
конечно. Животную природу не скрыть и не запаковать в костюмы и
платья. Но убивать можно по разным причинам и разными способами.
Штольман пояснил, что толкнуло этого человека на все те
многочисленные, как оказалось, убийства. Наверно, можно было бы
пожалеть его, но то, как он ответил на жизненные перипетии,
предпочтя изуверство, свирепую месть и беспощадность, не позволяло
Аниному сердцу впустить в себя сострадание. Скорее всего, разум
этого человекоподобного существа, притворяющегося человеком, был
помутнён. Аня искренне надеялась, что это так, потому что мысль о
том, что есть люди, которые так поступают в здравом уме, пугала её
до онемевших рук и колотящегося сердца.
"Бедный Кристоф!" - подумала Аня. - "Как же он это
переживёт?"
***
После того, как Штольман подтвердил все свои соображения
необходимыми фактическими материалами, он тут же попросил Поля
Мартена отправить констеблей для ареста человека, чья вина в двух
убийствах здесь в Париже и в убийстве пяти людей в Марселе была
доказана. Делать этого не пришлось, потому что полицейские уже
доставили в отделение мадемуазель Лоретт Бельвю, которая пыталась
бежать из больницы и оказала яростное сопротивление при попытке её
задержать.
Аня не узнавала эту женщину. Взгляд затравленный и озверелый,
всегда опрятное платье перекошено, крылья носа заострились, рот
приоткрыт. Пришлось несколько раз силой возвращать её на стул:
Лоретт всё порывалась встать и броситься на Поля и Якова. Только
наручники, приковавшие её к спинке, смогли немного её сдержать.
Анна подошла ближе к Штольману, ей стало страшно. Он оглянулся,
увидел её лицо и ободряюще привлёк к себе.