Ну-ну.
И зря. Иза любит парней смелее и отчаяннее себя, а не наоборот. От шуток и намеков о хулиганистом волчонке Гейре даже порой краснеет. И сама не замечает, что интерес взаимен.
- Ну не могла же я позволить Изе травануться твоим дядюшкой. Мы бы потом извели на нее все запасы сестры Валентины. И сами же в итоге дружно потащились по диким лесам-болотам – восполнять.
Больше всего такое нравится волчатам. Но им лучше в лесу пока не появляться. Не когда вновь заявились Алые Охотницы.
И как осторожно предупредить и всех своих, и мать Маргариту? Не нарушая кровную клятву. И до следующей ночи.
А то волки же опять радостно побегут ночью в лес. Еще раньше их с Рыськой.
И Ройнара с собой прихватят.
Полнолуние же, чтоб ему! И Алому Клану заодно.
- Мира, вообще-то речь о другом. О том, что тебя ждет твоя собственная семья.
О, нет!
- Пироги на печи, - подала голос сестра Моника. - Возьми. С творогом специально оставила. Я помню, как Ри их любит.
О, да! И как маменька ненавидит, когда Ри переедает...
2
Матушка порой рассказывала о сестре, которой повезло. В нее, дочку купца-простолюдина, влюбился черноглазый капитан торгового корабля, приплывший за нею на алых, как садовые розы, парусах. И увез ее далеко-далеко, за синее море. В таинственную Эрению, где ткут самые лучшие, «паутинные» шелка, расписывают самый тонкий фарфор, а в столице – лучшая в мире Академия. Самые знатные аристократы и могущественные Маги учились именно там!
Еще там когда-то был воздвигнут дворец самого Верховного Понтифика, но кого же в детстве интересует такая скучища? Да и Верховный Понтифик уже лет двадцать, как перебрался в Соледо.
Мамина младшая красавица-сестра Габриэла всегда была не от мира сего. Слишком романтичная, слишком добрая, слишком мягкосердечная, слишком мечтательная.
Двоюродная тетушка Одиль, старая дева, зло шутила, что обеих сестер судьба наградила крыльями. Только одну – изящными и легкими белоснежной чайки, а вторую – добротными утиными. Чтоб слишком высоко не летать и всё у себя под носом приметить. И сразу к себе грести.
Мама правда огрызалась, что самой Одиль природа уделила только куриные. Чтобы уж вообще не взлететь никогда.
И мозги заодно – от той же самой птицы.
Здесь Мира в глубине души согласна не была: Одиль злая и едкая, но далеко не дура. Но вслух с маменькой лучше не спорить. Не переубедишь, а себе хуже сделаешь.