— Очень хорошо, миссис Уизли, что вы вызвали меня, — озабоченно
сказал мистер Дадисон, закончив водить руками.
Белые вихри, кружившие вокруг моей головы, тут же исчезли, а
лицо целителя приобрело хмурое выражение.
— Что-то серьёзное? — настороженно спросила Молли, оторвавшись
от окна.
Выражению её лица позавидовали бы все на свете кошки, защищающие
своих котят.
— Теперь уже нет, я пропишу необходимые зелья и всё будет
хорошо, — поспешил целитель успокоить Молли. — Но какая-то пара
дней — и от детей Кребба с Гойлом он ушёл бы недалеко. Хорошо, что
получилось в своё время дать тебе необходимые знания. А тебе,
Рональд, — обратился мистер Дадисон уже ко мне, — пару дней
придётся провести в кровати. Понимаю, лето, хочется игр, но так
будет лучше для тебя. Пойдёмте, миссис Уизли, я объясню вам
всё.
Они ушли, оставив меня в полнейшем раздрае. Всё время, что
сотрудник Мунго был здесь, я едва держался, не давая паническим
волнам захватить себя, но сейчас, откинувшись на подушке, предался
им с головой.
Я умер… Как говорят в плохих фильмах со сценами суда, этот
приговор окончателен и обжалованию не подлежит. Я попал в Рона
Уизли. С этим тоже трудно поспорить, я своими глазами видел
проявление магии, следовательно, это не розыгрыш. На сон тоже не
похоже, отличать его от яви я всё же могу, да и ноющий затылок куда
красноречивее любых умений. На наркоманский трип тем более не
тянет, да и вообще, где-то внутри ярко-жёлтым пламенем горела
уверенность — мир, в котором я очнулся, более чем реальный. Да и
тот ехидный голос во время пребывания моей души в Великом Нигде во
снах или трипах не появляется, в этом я был уверен ещё сильнее.
Остро захотелось заплакать. Моё реальное тело, возможно, уже
хоронят, безутешная Ксюша, которой естественно передали кольцо,
рыдает сутки напролёт… а дальше ничего в голову не пришло. Мама
умерла, когда мне было шесть, отец скончался год назад, братьев или
сестёр у меня не было, у мамы был, двоюродный, но он давно переехал
в Испанию, ещё до моего рождения, и с российскими родственниками
связь не поддерживал. Когда мамы не стало, я почти сразу стал
придумывать кучи историй о жизни нашей семьи, если бы ничего не
случилось. В них мы каждый раз становились супергероями и спасали
кого-нибудь, иногда просто кошку, забравшуюся на вершину
стометровой ёлки — тогда меня не волновало, что это невозможно — а
иногда и Землю целиком, от нашествия тех или иных инопланетян,
каждый раз непременно с захватническими планами. Три года назад я
собрал некоторые из этих историй из глубин своей памяти и издал в
единственном экземпляре и сатирическом стиле. Отец тогда
только-только начал сдавать, но после прочтения плакал. Ксюша
уговаривала меня разослать её по издательствам, она видела в этом
сборнике коммерческий потенциал, но я отшучивался в стиле «после
нас хоть потоп». Я-то чётко понимал, что это самые настоящие
фанфики и начинать с них серьёзную литературную карьеру не стоит.
Сейчас от этого хотелось плакать ещё сильнее.