Слизеринцы практически в полном составе только слушали, наблюдая
за иллюзиями. Только один из них, смутно знакомый, но не узнанный
до конца из-за спины однокурсников, конспектировал лекцию.
— Потому что учителя тоже люди, они лояльнее относятся к тем,
кто хотя бы изображает усердие на уроках. Проверено пятью
братьями.
Говорить о том, что учителя помимо всего прочего следят за
активностью учеников, чтобы потом делать выводы по внеурочной
работе, я не стал. Вчера это без меня сказал Вардинел Уиттворк,
повторять глупо. Надо будет — сама поймёт.
С минуту лицо Гермионы украшала активная мыслительная
деятельность, после чего она спросила, можно ли воспользоваться
моей системой сокращений и, получив положительный ответ, быстренько
переписала их себе. И убедилась в правильности своих действий,
когда мы шли на следующий урок по Каменному мосту в корпус
Мердоута.
— Я никогда ещё так быстро не писала, — жаловалась Падма своей
сестре, Парвати.
Гриффиндорцам предстоял урок основ Зельеварения у профессора
Прюэта здесь же, на втором этаже. Он, в отличие от Снейпа,
подземелья не любил, предпочитая светлые помещения с окнами. Мы же
встречались с Флитвиком почему-то в библиотеке.
— Я вообще половину лекции не записал, — произнёс идущий рядом
Терри Бут. — Видимо, придётся читать те книги, что даны в
учебнике.
Гермиона покосилась на меня, но ничего не сказала. Как и Гарри,
наделённый тем же секретом. Оба не могли не заметить фразу,
написанную на обратной стороне лицевого листа обложки моего
блокнота. «Знание есть могущественнейшая вещь, доступ к которой
никогда не будет открыт всем». Считается, что эту фразу Мердоут
передал своим ученикам перед самой смертью. В целом же, большинство
как гриффиндорцев, так и когтевранцев, в основном чистокровные
волшебники, не обучавшиеся в маггловских школах, были согласны с
тем, что можно было и помедленнее говорить. А вот староста,
гриффиндорская пятикурсница Вероника Клауд, только улыбалась на
это.
Библиотека располагалась на третьем этаже Корпуса. Профессор
Флитвик встретил нас лично и провёл вглубь помещения, к небольшому
свободному закутку, наполненному синим светом от летающих над
стеллажами искорок. Причём больше нигде эти искорки не кружили,
только в этом конкретном месте. Профессор взмахнул палочкой — и без
того мягкий ковёр с драконом всех основных факультетских цветов —
красного, жёлтого, синего и зелёного — устлали яркие подушки.