Сами бойцы невидимого фронта имели комбинезоны, выкрашенные в
цвета пустынного камуфляжа, отчего выглядели на фоне зелени лесной
поляны не менее чужеродно, чем портал бункера. За расцветку
получили прозвище «песчаные эфы». Красивое, на первый взгляд, имя
портила заложенная в него насмешка. Эфы — змеи из семейства
гадюковых. Следовательно, шутник, придумавший прозвище,
подразумевал «гадюки из песочницы». Ну, да ладно. Хотя бы приятно
сознавать, что данная змея входит в десятку самых ядовитых особей.
Это не какие-то там «цыпы».
Время шло, терпение лопалось, словно шарики на свадебных
гирляндах, предсказывая конец праздника и начало скучных
будней.
«Цыпам» не только не удалось установить размеры аномалии, но и
понять её природу. Используемая для обследования техника либо
сбоила, либо выдавала такие фантастические результаты, что учёные
нервно скребли себя в самых неожиданных местах. Затылок и
подбородок были самыми невинными. Те кто курил, смолили сигареты
одну за другой, а всеми уважаемый «цып», чей комбинезон был самого
цыплячьего оттенка, запил на нервной почве и бомбил руководство
заявлениями о форсировании подготовительного этапа. Когда
руководство, в очередной раз, отклонило предложение о
разведывательной миссии в аномалию и отказало в переводе в группу
«змеиной песочницы», решил вербовать сторонников лично.
Припёрся под утро в модуль, оборудованный Ломовым под казарму,
принёс собой три бутылки виски и пакет деликатесов, почитаемых в
научной среде.
Восстановленный в должности инструктора Дим Димыч не стал
поднимать тревогу, разумно решив, что следует выслушать «цыпу»,
прежде чем принимать решение о его дальнейшей судьбе. В конце
концов, учёный был скорее пьян, чем безумен. В таком состоянии
человек опасен только обывателю, мирно прогуливающемуся в парке.
Такой может, разве что, заблевать ботинки, а после довести до
бешенства бесконечными попытками извиниться.
Тем более что визитёр начал с представления и перечисления всех
регалий, щедро отсыпанных ему научным сообществом. Ломов не безусый
салажёнок, вроде Черова, любившего, в бытность работы
оперуполномоченным, демонстрировать командный голос. Он понимал,
что отказавшись от беседы с Георгием Львовичем, действительным
член-корреспондентом РАН, рискует взамен получить сухой отсчёт
Дементора о пресечённой попытке разглашения научных данных,
являющихся государственной тайной. Пусть уж, товарищ начальник,
дрыхнет в своей барокамере, а он посплетничает с академиком. Ведь
нет лучшего источника информации, чем подвыпивший физик.