— И чем же закончилась история дебютанства мадемуазель Глебовой?
— с интересом спросила Аня. — Семеро молодых людей так просто
смирились с отказом? Матроны не заклеймили её кокеткой и
легкомысленной особой?
— Нет, — снова разулыбался Пётр Иванович. — Она вышла замуж
сразу после завершения своего первого сезона за человека, которого
я считал выдающимся представителем нашего дипломатического корпуса.
За Владимира Елчанинова.
— Того самого Елчанинова? — поднял брови Штольман.
— Именно, — закивал Миронов, допивая второй бокал. — Это было
совершенно неожиданно. Почти тридцать лет разницы, помолвка
скоропалительная, брак тоже весьма скорый. Закоренелый холостяк,
всю свою жизнь отдавший службе, и семнадцатилетняя девица,
отказавшая семи молодым людям за год! Представляете себе
пассаж?
— Ничего себе! — удивленно обрадовалась Аня. Ей нравились
подобные истории. Особенно со счастливым концом, а она надеялась,
что тут конец был счастливым. — А ты был близко знаком с
Елчаниновым?
— Да, — вдруг посерьезнел Миронов. — Еще по марсельским делам
моим, но это сейчас к делу не относится. Мы были в хороши
отношениях, скажем так, и когда Владимир женился, я наконец
познакомился ближе с его красавицей-женой, которую раньше видел
только издали на приемах, ведь в ту пору я не мог слишком распылять
своё внимание только по велению сердца… Впрочем, это уже дела давно
прошедших дней.
Штольман вновь поднял брови. Он подозревал какое-то более
глубокое прошлое у Аниного дяди, чем просто молодого повесы,
таскающегося за дамами. Жизнь в Марселе, частые отлучки заграницу,
да еще знакомство с Елчаниновым, наводили на определенные мысли.
Анин авантюризм, всё-таки, черта явно наследственная.
— Потрясающая вышла пара, души друг в друге не чаяли! —
продолжал Миронов. — Анастасия Георгиевна была удивительно
хлебосольной хозяйкой, дом у них был полон народу всегда. Дочь
родилась почти сразу же, а потом, увы, случилось несчастье.
Владимир погиб в одной из миссий в Мадрид. Несчастный случай, такой
был вынесен вердикт, но я не особо в это верю, слишком много
факторов говорят в пользу того, что Елчанинов просто слишком быстро
стал способствовать смене дипломатического курса… Но и это сейчас
уже не важно. Всего два года им с женой и дочерью было даровано для
семейного счастья, а потом двадцатилетняя Анастасия Георгиевна
стала вдовой, отказалась выходить в свет и сделалась
затворницей.