— Я бы хотел увидеться с Анастасией Георгиевной, — сказал
Миронов, завершая свой рассказ. — Я не видел её с тех пор, как
Владимиру Елчанинову год был после смерти. После этого, насколько я
знаю, она с дочерью переехала заграницу, чтобы её не беспокоили.
Очень она страдала от изливающегося на неё сочувствия. Связь
поддерживала только с родителями, хотя в дом их вернуться
отказалась. Да еще старший брат Владимира, Николай, был вхож к ней.
Без его поддержки, я боюсь, Анастасия Георгиевна не справилась
бы.
— Я не думаю, что жене вашего товарища что-то привиделось, —
вдруг сказал Штольман. — Конечно, волнение может взять своё, я не
спорю, но Владимир Елчанинов, насколько я помню, погиб шестнадцать
лет назад, следовательно, Анастасии Георгиевне сейчас тридцать
шесть или тридцать семь, никак не возраст угасания, хотя она и
утверждает обратное. Я не могу знать, что это было, но могу
сказать, что это очень важно для неё, раз из-за этого она даже
упала в обморок.
— Анастасия Георгиевна — очень хороший человек, — сказал
Миронов. — И мне не хотелось бы думать, что её жизнь в Париже
что-то омрачает. Завтра же я напишу ей и попрошу о встрече. Лучше
разобраться со всем по горячим следам.
На том и порешили. Поговорив еще десять минут, Штольманы и Пётр
Иванович разошлись по своим комнатам. Анин дядя немедленно сел за
письмо, намереваясь отослать его ранним утром. Аня заглянула в
колыбельку, обнаружила, что Алекс спит, улыбаясь во сне, и
улыбнулась сама. Их основательно подкрепившийся сын не побеспокоит
их до семи утра. К счастью, безумные три месяца, когда он
просыпался каждый час, а потом и вовсе отказывался спать, давно
прошли, и теперь только самые неприятные обстоятельства, вроде
прорезывающихся зубов, могли нарушить его ночной сон с полуночи до
семи. Глядя на Алекса, Анна не могла не задуматься о судьбе
Анастасии Елчаниновой. Какое счастье, что у неё осталась дочь.
Ребенок от любимого человека дал ей дополнительный стимул идти
вперед день за днем.
— Какая, всё же, грустная история в конечном итоге получилась, —
сказала Аня, входя в спальню. Штольман уже избавился от фрака и
надел халат. — Найти человека, которого она полюбила всей душой, и
потерять его так скоро! И Анастасия Георгиевна не сможет вернуть
его, как когда-то у меня вышло с тобой. Она точно знает, что её муж
мёртв. Надежды никакой нет, что ни делай. Бесчеловечно.