Я снисходительно на нее посмотрела и добила:
— С его внешностью, конечно, пить приходится, иначе смелости на
бордель не хватит.
Инора Маруа резко выдохнула воздух, развернулась и, громко шурша
юбками, пошла к себе. Выпытывать про бывшего любовника ничего не
стала, и то хорошо.
— Шанталь, тебе не кажется, что ты разговариваешь на темы,
недопустимые для воспитанной инориты? — заметил папа.
— Про бордели ты первый начал. — Я удовлетворенно смотрела вслед
иноре Маруа и ничуть не раскаивалась. — Кстати, ты так и не
рассказал мне, что это такое. А если я и говорю что-то
недопустимое, то не по своей вине, а по вине того, кто мне ничего
не объяснил.
— Ох, Шанталь… — Папа вздохнул и посмотрел туда, куда ушла
инора. Но она возвращаться не думала. — Пойдем, положим твои
драгоценности в сейф.
В кабинете он взял лист бумаги и торопливо написал:
«Заблокируешь артефакт завтра, лучше ближе к обеду, не раньше». Я
кивнула. Он протянул обманку, открыл сейф и выдал коробочку под
кольцо лорда Эгре. Гарнитур, что был на мне на балу, переместился
на свое родное место почти сразу. Я думала, не расстегну замочек на
серьге, что мне так долго поправлял жених, но нет — серьга
соскользнула с уха почти без усилий. И что ему понадобилось с ней
так долго делать? Я подозрительно осмотрела украшение: вдруг там
что-то лишнее пристроено? Ничего не нашла, но для себя решила, что
эта серьга пойдет туда же, куда и кольцо жениха. Все же, если я
ничего не заметила, это не значит, что там ничего нет.
Я посмотрела на небольшую шкатулку с драгоценностями в сейфе и
вздохнула. Если лорд Эгре начнет так пристально изучать мои
украшения, скоро носить будет нечего. Разве что цветы брать? Вон их
сколько: только в кабинете два букета…
Спала я великолепно, так как под подушкой лежал контейнер для
жениховского кольца и обманка. А с утра, сразу после завтрака,
начала развлекаться, ненадолго помещая артефакт в окуситовый
глушитель. Для стороннего наблюдателя это наверняка выглядело как
случайные сбои, которые становились все чаще и чаще и, в конце
концов, привели к поломке замечательного семейного артефакта лорда
Эгре.
Инора Маруа настолько на меня обиделась, что за завтраком
молчала, отделываясь односложными ответами «да-нет». Когда я
специально уронила ложку и она с веселым звяканьем стукнулась об
пол, лишь хмуро посмотрела, а не разразилась лекцией о моей
невоспитанности. Наверняка решила, что меня уже не исправить. После
завтрака она поднялась к себе и заперлась в комнате, откуда вскоре
начались раздаваться странные глухие звуки, словно она падала на
пол, вставала и опять падала.