И впервые задумалась о том, что если сон окажется вещим, и если я не смогу вернуться домой, жить мне предстоит без картошки. Без картошки!
Мало того (хотя мне не мало!): без майонеза, без кетчупа, даже без черного и душистого перцев! Без без водопровода, канализации, электричества… Интернета!
Так, где там стена между мирами — я ее сейчас с разбега проломлю, на реактивной тяге своего ужаса!
Сжав в руке пирожок (тесто тоже было не таким, к какому я привыкла, да и начинка, лесные ягоды, существенно отличалась от “ароматизаторов, идентичных натуральным”, но это все равно было самое привычное, из того, что имелось на столе), я сползла с лавки.
— Спасибо тебе, Гостемил Искрыч, порадовал!
И пока домовой не рассыпался в ответных любезностях, выскочила на крыльцо.
Пока я одевалась и ужинала, на улице поднялся ветер, и солнце успело нырнуть за лес. Над миром повисли сумерки: те особенные серо-прозрачные полчаса, когда солнца уже не видно за горизонтом, но оно еще разгоняет оттуда ночную тьму.
Тщательно пережевывая пирожок (говорят, невозможно одновременно есть и паниковать), я села на уже облюбованное место на крылечке.
С последнего моего осмотра двор особо не изменился, только медленно, неспешно, как ответ угасающему солнцу, разгорались красные искры в черепах на заборе, бросая вокруг тревожные отсветы, да еще Гостемил Искрыч успел отвязать сторожевого пса, и теперь цепь с ошейником сиротливо лежали на коньке конуры. И по уму, стоило бы вернуться в избу, рассмотрела же в своем видении-бреду, какой зверюга здесь службу несет, но...
Накатило глухое упрямство. Никуда не пойду! Домовой собаку с цепи спустил — вот пусть он, если вдруг что, меня у нее и отбивает!
Приход первого визитера я ощутила еще до того, как в калитку поскреблись. Накатило вдруг… странное, небывалое, то, чего никогда раньше не ощущала, а тут вдруг — раз, и всей шкурой, да что там шкурой, до костей пробрало: оно близко! Странное, страшное, чужое, беги, спасайся!
И сразу за этим вскипела внутри злость.
На ситуацию, на мое паршивое положение, на того, кто пугал до мурашек и на свой страх.
Я медленно поднялась. Злость расправила мне плечи, выпрямила спину не хуже стального прута внутри позвоночника.
Убежать?.. Не успею. Дверь в избу за спиной казалась немыслимо далекой, и жгло изнутри понимание — сделай я хоть шаг назад, и всё! Ничто меня уже не спасет...