Штольман, конечно, сомневался, что борода и усы были настоящие,
но всё же велел гардеробщику выделить комнату в полицейском убежище
— Поль дал добро — и приставить к нему охрану. Пожилой мужчина, не
ожидающий такого поворота событий, преисполнился гордости. Никого
из его знакомых не брали на казённое довольствие и не охраняли
круглосуточно. Вот разговоров-то потом будет! Яков же развернул
записки, которые были получены на приёме. Ни он, ни Павел
Михайлович руки не узнавали, значит, писал не тот, кто их
подложил.
Вновь позвонил посол. Срочной телеграммой доставлены сведения из
Архангельска, где по официальным данным закончила жизнь Екатерина
Полонская. Свидетельство о смерти действительно найдено в архиве,
но сама могила отсутствует. Как и куда она могла исчезнуть —
неизвестно. Полиция сейчас ищет тех, кто ещё помнит что-то о
событиях тридцатилетней давности. Как только что-то будет ясно или
появится новая информация, им сразу сообщат.
Гастон с нетерпением сличал списки, которые доставили из
посольства и из Пале-Рояль. Он сейчас участвовал в каком-то
лихорадочном забеге мыслей и чувств. Он волновался за свою семью,
большую и маленькую. Марта не должна пострадать, хорошо, что она
сегодня была рядом с ним и не оставалась одна. Мало ли, что могло
прийти в голову безумцу! Ведь Яков и Анна по сути вырастили и её,
так что её вполне могли расценить как их дочь.
Гастон холодел, когда начинал об этом думать, и безумно злился.
Он испугался сегодня, не обнаружив Софью в школе. Испугался, когда
увидел лица Штольмана и Анны. Его семья. Никто и никогда не делал
для него столько, сколько они. Без них он был бы беспризорным
сиротой, закончившим свои дни либо в уличных разборках, либо из-за
наследства финансиста Потье. Или же его судьба была еще более
незавидна — стать одним из тех, против кого он сейчас борется.
Смерть души, пожалуй, была бы для него хуже тела. Но, скорее всего,
он бы и не понял, что мёртв, ведь его воспитала бы не нежная Аня и
незыблемый Штольман, а жестокая толпа озлобленных людей, отрезанных
от человеческой жизни. Нет, нельзя допустить, чтобы его семью
тревожили подобные типы!
— Посмотри-ка! — вдруг сказал Гастон, протягивая Штольману
бумаги. Павел тоже отвлёкся от своих документов и подошёл
взглянуть. — Вот список, который составил посол, вот два списка от
его заместителей.