Яков улыбнулся. И Соня взяла с матери пример. Не даёт ему
пропустить обед, если Ани нет дома. Она решительно изгоняет его и
Павла в столовую и кормит горячим супом. Штольман согнал улыбку с
лица. Павел был неплохим человеком, и он был рад, что они с его
дочерью испытывают друг к другу симпатию. Он просто надеялся, что
всё это не будет развиваться так стремительно. Яков ведь был не
дурак. Он видел, что то, как его помощник смотрит на Соню,
изменилось. Его дочь пока еще не осознала, что именно кроется за её
тёплым отношением к Павлу, но когда это случится, то ничто, кроме
собственного разума, её не остановит. Она ведь похожа на Аню и на
него самого, а их никакие перипетии не смогли заставить разойтись в
разные стороны. Так что, господин Штольман, крепитесь и сделайте
так, как будет лучше для ваших детей.
Алекс и Таис тоже вызывали его беспокойство. Он видел, что его
сын нашёл в этой девушке родственную душу. Они много времени
проводили вместе и было похоже, что у них много общего. Якова не
тревожило то, что её отец оказался безумным тираном и пытался
застрелить Таис, а в итоге попал в Алекса. Ему было безразлично её
происхождение, положение и состояние. Его волновало лишь то, с
какой скоростью эта девушка оправилась после многолетней тирании
отца. Конечно, то, что она была вынуждена взять всё в свои руки,
то, что ей пришлось быстро повзрослеть, и то, что она попала
наконец в нормальную домашнюю атмосферу, сыграло свою роль, но
Штольман знал, что страх, нервное напряжение и отчаяние имеют
свойство таиться внутри, а после в самый неожиданный момент
напоминать о себе. Таис предстоял еще длинный путь в борьбе со
своими демонами.
Раздался звонок. Яков взял трубку. Кто бы это ни был, он был
готов. Звонил Поль. Пятнадцать минут назад группа полицейских
ворвалась в квартиру Полонских и арестовала обоих, потому что
агенты Гастона только за полчаса до этого дали сигнал о том, что
мужчина вернулся домой. «Странно, — немедленно подумал Штольман. -
Где же его носило почти до утра?» Штурм прошёл на ура и занял
десять минут, хотя Полонский и пытался оказать сопротивление.
Сейчас они с матерью в полицейском участке рядом с их домом, и если
Яков хочет, то может поучаствовать в допросе.
Штольман здраво рассудил, что если все трое активных участника
атаки на его семью находятся в полиции, то он спокойно — ладно,
почти спокойно — может выйти наконец из дома. Через двадцать минут
он был в участке и присоединился к допросу Полонских. Ничего нового
для себя он не почерпнул. Его ненавидели, считали виновным в смерти
обер-прокурора, скитаниях и лишениях матери и сына. Вопрос
проживания под покровительством Ремизовского вызвал поток
ругательств. Да, он его вырастил, но это не его отец, а настоящего
родителя он не знал. И всё из-за него.