— Шустрые у тебя ребята, Жак, — покачал он головой, любовно
оглядывая «спасителей». — Я и глазом моргнуть не успел, а они уже
внутрь успели проскочить. Ну, мы и решили, что основных уже взяли,
так что большого вреда они не принесут. Ты успел его допросить,
Жак?
Яков кивнул.
— Да. Господа Морис и Криспен будут свидетелями его
признания.
Мальчишка важно кивнул.
Выяснилось, что Штольман с самого начала был готов сражаться до
последней капли крови. Он не исключал, что эта битва станет для
него последней, поэтому на всякий случай сделал всё, что от него
требовалось, если так и случится. Яков решил, что он не настолько
благороден, чтобы играть честно с подлецом. Он связался с военной
миссией и объяснил ситуацию Сергею. Поймать шпиона, который долгие
годы скрывался от правосудия, до этого нанеся стране большой вред —
это было отличное предложение.
Мобилизовались армейские российские силы и полицейские — от
Поля. Ресурсы были выделены, оставалось дождаться хода
Ремизовского. Он позвонил сегодня ровно в полночь и сказал, что
будет ждать Штольмана по указанному адресу. Поскольку ударная
группа была в боевой готовности, а план разработан заранее, то им
хватало времени, чтобы окопаться на местности, и к моменту прихода
князя с подручными всё было готово. Когда Ремизовский окончательно
обосновался внутри склада, то российские солдаты немедленно
обезвредили бандитов, скрывающихся снаружи.
Те даже и осознать ничего не успели, как были скручены по рукам
и ногам и отданы в жаждущие руки французской полиции. Кто и кому в
итоге достанется, они решат завтра. Штольман вынудил князя сказать
во всеуслышание, что он занимался шпионской деятельностью. Теперь,
даже несмотря на недостаточное количество прямых улик, ему можно
предъявить обвинение. Словом, всё прошло хорошо.
— А вы-то как тут очутились? — спросил Штольман, с облегчением
ощущая, что давящий комок над сердцем тает и дышится ему теперь
гораздо легче. Он нахмурился, видя, что его родные
переглянулись.
— Ммммм…папа, нам бы домой лучше ехать поскорее, — сумел наконец
выразить свою мысль Алекс.
— Почему? — спросил Яков, начиная волноваться.
— Там…мама, — просто сказал Алекс, и Штольман всё понял.
— И Софья Яковлевна, — добавил Павел.
— Да, — снова добавил Гастон.
Дома вернувшихся мужчин встретили слезами, объятиями, поцелуями
и упрёками. Все, кроме Анны, которая, получив от Мирона Карловича,
дяди Штольмана, сообщение, что он племяннику помог и что всё
хорошо, нашла-таки злополучное письмо, написанное ей мужем. Трижды
его прочитав, выплакав все глаза и выпив две рюмки коньяка и стакан
пустырника — смесь дикая и не поддающаяся контролю — снова
почувствовала такой прилив злости, что перед глазами стало красно.
Когда Штольман увидел жену, он вдруг понял, что Ремизовский с
компанией — это самое самое маленькое испытание, которое ждёт его
сегодня.