— Ну-ну, — буркнул Георг, но ничего больше не сказал.
А мне на него вдруг сделалось совершенно наплевать, потому что у
здания ночлежки остановилось ландо, из которого ловко выпрыгнул
высокий красивый мужчина. Офицер проследил за моим взглядом и зло
плюнул землю.
— Дегенерат, — процедил он сквозь зубы, подхватывая меня под
локоть и быстро уводя прочь.
— Кто, лирр Рудый? — изумилась я. — Да он... да он столько
делает для людей!
— Дегенерат и сволочь, — отрезал Грег. — Ищейка проклятая,
столько народу погубил!
— Лирр Рудый ловит преступников! — возмутилась я. — И еще
сиротский дом построил!
— Да, чтобы из детей выращивать себе верных рабов! Сволочь,
выбрал самых беззащитных! Разве ты не знаешь, что его прихвостни
отбирают детей у родителей, лишают их детства...
— Какое детство, ау! — не стерпела я. — Он забирает малышей у
проституток и пьяниц и дает им шанс вырасти нормальными
законопослушными гражданами! Разве не это — цель Братства? Чтобы
каждый гражданин Орассы мог полноценно трудиться и не иметь нужды
ни в чем?
— Не надо так орать, льера, — поморщился Офицер. — Я понял вашу
позицию. Возможно, вы и правы, но это не меняет того факта, что
Ферзь глубоко неприятен мне, как человек. Ладно, прощайте. Дальше
сами дойдете.
Я молча кивнула, оборачиваясь, но мы уже далеко ушли. Ян меня не
заметил, а я бы все отдала, чтобы он подошел ко мне хотя бы
поздороваться. Но он никогда меня не замечал.
Снова вздохнув, я медленно побрела домой. Настроения не было
никакого.
Почему так получается, что любовь часто не взаимна? Зачем она
вообще нужна, такая любовь, если приносит одни лишь страдания? Я
влюблена в лирра Рудого с детства, он — самый замечательный
человек. И никакому Офицеру я не позволю говорить о нем дурно! И
прозвище его – Ферзь – мне нравилось. Он тот, кто родился в нищете
и забвении, а потом ценой колоссальных усилий, упорным трудом
пересек шахматную доску, чтобы стать... кем-то важным. Из
маленького приютского мальчика – главой Инквизиции. Без связей и
протекций. Оттого и прозвище такое получил, которым по праву мог
гордиться. Разве можно им не восхищаться?
Смутно закрадывается подозрение, что Ян бы не одобрил мою связь
с Братством Справедливости. Всё же я не совсем дура, и прекрасно
понимаю, что он на другой стороне баррикад. Но… я больше ничего не
могу сделать! Я молодая, богатая, одаренная – я нужна своей стране,
я хочу сделать ее лучше, и если для этого нужно… что
нужно?