И, самое ужасное, в Самаре кавалеристы Шмидта порубили шашками
за одну ночь всех чекистов до такой степени организованно и
стремительно, что никто ничего не успел доложить оттуда в
Центральный аппарат ОГПУ! И, если бы не военные, которые имели свои
собственные каналы оперативного информирования, я бы узнал о
происшествии с серьезным опозданием. А кавалерийская дивизия под
командованием этого мятежника представляла собой большую проблему
еще и потому, что Шмидт считался в Красной Армии авторитетным
комдивом.
Да и в силу своих качеств характера, не только бесшабашной
храбрости, но и склочности, несдержанности на язык и
демонстративного презрения к вышестоящим партийных деятелям, про
которых он распространял похабные анекдоты, этот человек был
опасен. Ворошилов охарактеризовал мне этого Шмидта и вовсе
мерзавцем, хулиганом, пьяницей и прелюбодеем, рассказав, что он
даже мог заехать в квартиру верхом на лошади. Но, в то же время,
заметив, что бойцы своего комдива любят, видя в нем такого же
остряка, балагура и храбреца, как они сами.
Некоторые в РККА даже считали, что Черниговская червонно-казачья
дивизия под командованием Шмидта преуспела во время Гражданской
больше, чем конница Буденного. Между конниками Шмидта и Буденного
частенько фиксировались нездоровые факты вражды. Ворошилов
рассказал мне, что между буденовцами и черниговцами-червонцами даже
имели место на Украине вооруженные стычки. А еще Шмидт считал себя
обиженным тем, что на руководящие должности после окончания войны
выдвинуты Буденный с Ворошиловым, а он по-прежнему командует всего
лишь дивизией. Шмидт считал, что его продвижению вверх по карьерной
лестнице мешают «конармейцы», засевшие на самых важных должностях.
И на этих настроениях комдива, видимо, успешно сыграл Троцкий.
Сразу же после посещения штаба РККА я возвратился на Лубянку,
где заслушал секретный доклад, подготовленный отделом ИНФО ОГПУ о
положении в стране по итогам двух декад января 1928 года. Зачитать
его мне пришел начальник отдела Алексеев:
— …По поводу положения рабочих. За две декады января трудовые
коллективы занимались перезаключением коллективных договоров.
Некоторые фабрики поднимали вопросы перехода на семичасовой рабочий
день. Большинство предприятий увязывало перезаключение колдоговоров
с вопросами снабжения и с новой тарифной сеткой. Из-за непонимания
между государственными администрациями предприятий и их
коллективами имели место разногласия.