Через две недели ее не стало. Родных у нее, кроме меня, не было, похороны организовали друзья – вот их-то как раз хватало. На поминках в кафе меня отозвал в сторонку пожилой импозантный мужчина, как выяснилось, юрист, и сказал, что я должна обратиться к нотариусу, чтобы открыть наследственное дело.
- Машенька оставила вам квартиру и денежный вклад. Копию завещания я дам. Все необходимые документы поможет собрать нотариус. Конечно, заплатить придется прилично, но оно того стоит.
Денег и правда пришлось отвалить немало, заняв где только можно. А еще - пережить молчаливое неодобрение мамы, которая обиду так и не простила. Наконец все формальности остались позади, и мы с Кириллом поехали в центр – посмотреть, что за богатство на меня свалилось.
Сказать, что я была в шоке, - ничего не сказать!
Мария Васильевна жила на улице Некрасова – центрее не придумаешь. Ее квартира на первом этаже относилась к еще не выкупленным под общественные помещения реликтам. Как сказал мне ее друг Игорь Ильич, предложения делали постоянно. Очень щедрые или очень настоятельные. Двушка общей площадью под сто квадратов имела черный ход из кухни во двор, что делало ее идеальной для общепита или магазина.
Однако Мария Васильевна оставалась непреклонной: умрет в своей квартире. Упрямства ей было не занимать. Осуществить намерение все равно не удалось, но это уже не имело значения. Ее проблема плавно стала моей. И не только в плане настойчивых покупателей. В конце концов, квартиру можно было перевести в нежилой фонд и сдать в аренду. Но что-то во мне сопротивлялось этому решению.
Нет, я не собиралась в ней жить. Запущена она была до такого состояния, что страшно переступить порог. Чтобы привести ее в порядок, понадобилось бы вбухать все три миллиона со счета, может, еще и не хватило бы. Да и первый этаж с окнами на улицу… ну такое себе. У меня была квартира, полученная в наследство от другой бабушки, тоже двушка, правда небольшая и на дальнем городском пограничье. Иногда приходило желание сдать ее и снять однушку в центре, но как-то я уже успела пустить корни. Да и не жила никогда в центре Питера, а это совсем другой менталитет. Там надо родиться, чтобы быть своим.
На самом-то деле по-настоящему моей эта старо-новая квартира становилась лишь через полгода: вдруг появится еще какой-то неучтенный претендент на наследство. Поэтому продать ее я не могла. Только сдать или пользоваться самой.