— Наверное, чтобы мы
тут не засиживались, — предположила Елена Викторовна.
— Унитаз — это то, чего нам не хватало. Видимо, поэтому и
не искали особенно, а теперь уже и не найдут.
— Тогда доставай
трансфигурацию, будем вам средства передвижения мастерить, —
тяжело вздохнул товарищ лейтенант, от этой части магической науки
приходивший в ужас, но больше было просто некому, поэтому спустя
некоторое время четыре головы склонились над учебником высшей
трансфигурации.
Гарри прижимал теперь-то
точно свою Гермиону, ведь она сказала «да». Спустя столько лет,
множество испытаний, несмотря даже на то, что он ее не защитил,
Гермиона сказала «да». Поэтому юноша был просто счастлив. После
объединения сил и наложения Фиделиуса, кроме появившегося санузла,
юноша не заметил совершенно никаких изменений, наслаждаясь
обществом невесты, стараясь разобраться в хитросплетениях
магонаучной зауми, что получалось у него «так на так», то есть не
получалось.
— А у Гарри шрам
пропал, — произнесла Луна, подтянув к себе Рона за рубашку,
чтобы сообщить ему эту новость прямо на ухо. Рон, думавший, что
Луна хочет в туалет, ибо именно так девушка обычно об этом
сообщала, от такой новости подавился сухариком, который лейтенант
задумчиво жевал для стимулирования организма к мыслительной
деятельности, то есть, чтобы не заснуть.
***
Гарри было очень некомфортно
под тремя изучающими взглядами. Шрам у него действительно пропал,
он не зажил, не зарубцевался, его просто не было. На том месте, где
обычно ощущался не самый красивый рубец, обнаружилась чистая кожа,
ничем не отличавшаяся от всего остального лба, о чем Ленка,
исследовав лоб уже, пожалуй, возлюбленного, громко доложила Виктору
и Луне. Гарри же просто хлопал глазами, пытаясь понять, что
произошло.
— Значит, чары,
наложенные общими усилиями, сняли, в том числе и… Иллюзию?
— доктор Лифанова сильно удивилась своему выводу. — Но
кто ее наложил?
— Как будто вариантов
много, — тяжело вздохнул Гарри. — Вот будет юмор, если
выяснится, что я еще и не Поттер.
— Смешного мало, —
согласился Виктор, прижав к себе в очередной раз сильно уставшую
Луну. — Давай полежим, солнышко мое.
— Я не солнышко, —
запротестовала девушка, которой было очень приятно и тепло на душе.
— Я твоя Лунушка, да?