это ей в губы, ударами заставляя открыть рот, как
бил… Виктору очень хотелось уничтожить Драко Малфоя, но тот уже, к
сожалению, сдох.
— А потом что-то
случилось, как будто укрыло все периной, — рассказывала Луна.
— И мне вдруг понравилось, когда больно, да и Малфой оказался
таким милым. Очень страшным, но милым. Он был злым, а ты очень
добрый, какой-то бесконечно добрый, просто как… как… как… мама… Ты
не умрешь?
— Не умру, Лунушка
моя, — погладил выплакавшуюся девушку лейтенант. — Не
умру, не оставлю и ты никогда не будешь одна.
— Если ты умрешь, я
тоже умру, — сообщила ему Луна. — Потому что я не могу
без тебя.
— Значит, не надо без
меня, — улыбнулся Витя, прижимая к себе девушку, очень
боявшуюся его потерять. Луна не считала трагедией то, что ее не
слушаются ноги, а вот остаться без Вити — да, это была для нее
катастрофа.
Часть 8
Молодые люди снова сидели
все вместе, только что откушав того, что привычно готовил
лейтенант. Таких талантов за Роном Гарри раньше не замечал, но
объяснение Гермионы все расставило на свои места. Задумавшись о
продуктах, Виктор подумал и о деньгах, которые у них были
исключительно волшебные, даже непонятно, как они выживали
ранее.
— Нам надо озаботиться
деньгами обычного мира, кстати, — сказал как-то Виктор, на что
Лена ойкнула и залезла в свою сумочку чуть ли не целиком. Ее уловом
стала банковская пачка двадцатифунтовых банкнот, а вот брови
Виктора поднялись очень высоко.
— Гарри наменял в банке
в конце шестого курса, — объяснила Ленка, пообщавшись с
женихом. Прошлое отпускало девушку, понемногу, по капле, но
отпускало.
Невозможно было просто
страдать, когда ее так любили. Поэтому военный врач взяла себя в
руки и отпустила прошлое, напоминавшее о себе в снах. Но Елена
Викторовна была женщиной сильной, потому справилась, вот Гарри было
сложнее. Ему снилась не оскаленная пасть оборотня, не острые ножи и
даже не всепоглощающая боль. Ему снился крик Гермионы, проникавший,
казалось, во все уголки замка. Дикий, страшный крик, от которого
кричал ночами он сам, просыпаясь от ласковых поцелуев самой лучшей
девушки на свете. Самой светлой, доброй, понимающей, самой-самой, у
юноши просто не было достаточно слов, чтобы описать, какой для него
была Гермиона.